– Страховщики – народ такой, что платить не торопятся, – ввернул Хомутов.
– У меня не забалуешь! Уже из страховой компании звонили, направили своих сотрудников для определения размера ущерба. Я их к Арончику отправил…
– К Арону Моисеевичу? – уточнил Розанов.
– К нему!
– Он, по моим сведениям, тоже в этой клинике пребывает в качестве пациента, – возразил подполковник.
– Я его велел сегодня утром выписать. Подумаешь: поставили пару синяков под глазами! Вот, мне по любимому радикулиту пинка дали: ни сесть, ни встать! Вряд ли смогу вам помочь. Такое месилово началось! Даже не понял из-за чего? Когда Калифорния с Фёклой сцепились, на разговор с коллегой Семилетовым отвлекся.
Семилетов тоже не смог добавить ничего путного. Охнуть не успел, как оказался в центре сражения. Тоже слегка огреб. Насилу выбрался из круговерти. Теперь придется полежать в больнице, оправиться от нервного потрясения.
Из клиники заехали в «Калифорнийскую кухню». В вымытое, вычищенное заведение доставлялась со склада мебель взамен поломанной. Арон Моисеевич вместе с директором ресторана только что отпустили страховщиков, определивших размер ущерба и сумму выплат.
– Боялся, что после драки к нам никто, ни ногой. А сегодня все столики на месяц вперед зарезервированы! – удивлялся менеджер.
Он тоже ничего не смог пояснить. Перед самым началом драки отлучился на кухню, проверить как идет подготовка к смене блюд. Вернувшись, увидел бойню. Сразу вызвал полицию. Получил пару ударов по глазам за то, что запретил молодняку напиваться во время мероприятия. Да еще дорогущий ай-фон растоптали.
– Знаю, даже кто. Однако Вилькин-Бродский запретил подавать заявление в полицию. Так и сказал: «Пацан – талант. Не надо ему „зону топтать“. Мы на нем такие деньги сделаем – ты сто ай-фонов купишь! Весь его гонорар за последний клип тебе отдадим в порядке компенсации морального ущерба». Четверть века с Вилей работаю. Всяких исполнителей встречал. Но таких отморозков, как нынешнее поколение, не видел! Надо с российским шоу-бизнесом завязывать, домой ехать…
– Это куда? В Конотоп, на родину? – поинтересовался Розанов.
– Зачем в Конотоп? В Кирьят-Ям, что в Израиле. Я там на берегу моря такую квартиру купил!
– Ну и как? Поедет Арончик в Израиль? – сам себе задал вопрос Хомутов, садясь в машину.
– Какой ему Израиль? – ответил Алексей Александрович. – Его Вилькин-Бродский отпустит не больше, чем недельки на две «подлечиться». Да и кому там нужен Моисеевич? Отдохнет от пережитого, да в «плохую Россию» деньги зарабатывать вернется.
– Скольких людей допросили. Все только и толкуют о материальном ущербе. А что погиб человек – никто словом не обмолвился! – вздохнул Юрий. – Сколько лет работаю в «убойном отделе», а не могу к такому привыкнуть!
– Я дольше тебя в органах пашу, а тоже не могу привыкнуть к подобному, – ответил Розанов. – Хотя, какие это люди? Шоу-бизнес! К Крымскому поедем!
Продюсер не казался подавленным горем. Потирал синяк на скуле. Поведал уже неоднократно слышанное сыщиками о вражде между дочкой и любовницей. Однако полностью отрицал возможность совершения убийства Фёклой.
– Обе горячие, взбалмашные, избалованные, но как все люди шоу-бизнеса вовремя умеют остановиться, – пояснил Николай Платонович. – Обе дрались неоднократно. Не между собой – в других ситуациях. Прически портили, лица царапали, платья соперницам рвали. На этом и кончалось. Своего рода – пиар… Искать надо кого-то другого!