— Совершенно не вижу в этом нужды, — заметил верный своей
роли доктор, — это вовсе не касалось поисков, которыми занимался
комиссар.
— Однако, доктор! — воскликнул Трипо.
— Однако, господин барон, — твердо возразил доктор, — таково
мое мнение!
— Но мое не таково, — продолжала княгиня. — И потому я
настояла, чтобы это занесли в протокол. Надо было видеть, как
смущен и огорчен был полицейский, когда записывал такие позорные
вещи об особе, занимающей столь высокое положение в обществе…
— Ну, конечно, мадам, — с нетерпением сказала Адриенна, — я
убеждена, что ваше целомудрие было не меньше оскорблено, чем
скромность этого непорочного полицейского. Но мне кажется, что
ваша невинность совершенно напрасно возмутилась. Разве вам не
могло прийти в голову, что ничего не было удивительного в моем
возвращении домой в восемь часов утра, если я вышла из дома в
шесть часов утра?..
— Оправдание хотя придумано и поздно, но нельзя не
признаться, что ловко придумано! — с досадой промолвила княгиня.
— Я не оправдываюсь, мадам, — с гордостью возразила Адриенна,
— но если доктор Балейнье был так добр и заступился за меня, я
сочла своим долгом указать на возможность объяснить факт, который
я вовсе не собиралась с вами обсуждать.
— Значит, в протоколе факт зафиксирован… до тех пор, пока
мадемуазель его не пояснит, — сказал Трипо.
Аббат д'Эгриньи оставался в стороне во время этой сцены. Он
сидел, поглощенный в мрачные думы о последствиях свидания Адриенны
с дочерьми маршала Симона. Помешать ей выйти сегодня из дома
казалось абсолютно невозможным.
Госпожа де Сен-Дизье продолжала:
— Но это все ничто в сравнении с тем, что я расскажу вам
дальше, господа… После долгих поисков мы хотели уже уходить, как
bdpsc госпожа Гривуа обратила мое внимание на то, что в спальне
этой девицы, где мы в это время находились, одна из позолоченных
резных фигур на стене неплотно к ней примыкала. Я сказала об этом
комиссару… Его агенты начали осматривать, искать следы, и вдруг…
одна часть стены отодвигается, открывается потайная дверь и… нет,
вы не можете вообразить, что представилось нашим глазам!.. это
такой стыд!.. такой позор!.. что я не могу решиться сказать!..
— Так я за вас решусь, — перебила её Адриенна, с горестью
убедившаяся, что Агриколь найден. — Я избавлю ваше целомудрие от
рассказа о новом скандале… впрочем, то, что я скажу, никак не
будет способствовать моему оправданию…
— А не мешало бы! — презрительно заметила княгиня. — В вашей
спальне найден спрятанный мужчина!
— Спрятанный в её спальне мужчина! — с жестокой радостью в
душе и с притворным негодованием на лице воскликнул
встрепенувшийся аббат.
— Мужчина в её спальне! — прибавил Трипо. — Надеюсь, это тоже
занесено в протокол?
— О да! да! — с торжеством воскликнула княгиня.
— Конечно, это был вор, — лицемерно заметил доктор, — это
само собою разумеется! Иное толкование… совершенно неуместно.
— Ваша снисходительность к мадемуазель де Кардовилль вводит
вас в заблуждение, — сухо возразила ему княгиня.