Молодая девушка подошла к Балейнье, разговаривавшему
вполголоса с бароном, и самым нежным, ласковым голосом сказала:
— Мой милый доктор… мне надо вам сказать два слова. — И
взглядом она показала ему на оконный проем.
— К вашим услугам, мадемуазель, — ответил Балейнье и
последовал за ней к окну.
Трипо, боявшийся как огня мадемуазель де Кардовилль, не имея
теперь поддержки аббата, был очень рад, что её отвлек Балейнье.
Чтобы не утратить присутствия духа, он снова пустился в изучение
висевших на стенах картин.
Убедившись, что барон не может слышать их разговора, Адриенна
сказала Балейнье, смотревшему на неё с обычной ласковой улыбкой:
— Дорогой доктор, вы всегда были моим другом, вы были другом
моего отца… Даже сейчас, как это ни было трудно, вы оставались
моим единственным защитником…
— Полноте, мадемуазель Адриенна… полноте… не говорите таких
вещей… — шутливо рассердился доктор. — Накличете вы на меня беду…
пожалуйста, молчите. «Vadro retro, Satana», что значит: «Прочь,
q`r`m`!» — оставь меня в покое, прелестный демон!
— Успокойтесь, — отвечала, улыбаясь, Адриенна, — я вас не
скомпрометирую!.. Позвольте вам только напомнить, что вы несколько
раз, желая доказать свою преданность, предлагали мне свои услуги…
— Ну что ж, испытайте… увидите тогда, что я предан вам не
только на словах!
— Вы можете доказать мне это сейчас же! — с живостью заметила
Адриенна.
— Вот и прекрасно. Я люблю, когда меня так быстро ловят на
слове… Что я могу для вас сделать?
— Вы по-прежнему дружны с министром?
— Конечно. Я даже лечу его теперь от потери голоса. Это его
обычная болезнь накануне того дня, когда от него требуют отчета!
— Ну, так вы должны добыть у вашего министра нечто очень
важное для меня.
— Для вас?.. То есть как это?
В комнату вошел лакей и, подавая доктору письмо, почтительно
доложил:
— Это письмо принес сейчас нарочный; он говорит, что дело
весьма спешное.
Доктор взял письмо; лакей вышел.
— Вот и тернии славы! Обратная сторона медали, — засмеялась
Адриенна. — Вам ни на минуту не хотят дать покоя, милейший доктор!
— Не говорите, мадемуазель! — воскликнул Балейнье; он не мог
удержаться от жеста изумления, узнав почерк аббата. — Эти чертовы
больные воображают, что мы сделаны из железа. Им кажется, что мы
завладели всем здоровьем, которого им недостает… Просто
безжалостные люди!.. Вы позволите? — спросил доктор, слегка
поклонившись Адриенне, которая ответила грациозным кивком головы.
Письмо маркиза д'Эгриньи заключалось в нескольких словах.
Мигом прочитав его, доктор, несмотря на всю свою осторожность,
пожал плечами и пробормотал:
— Сегодня!.. но это невозможно… он с ума сошел!..
— Верно, дело идет о каком-нибудь бедном страдальце, у
которого одна надежда на вас… он вас ждет… он призывает вас? Ну,
голубчик доктор, не откажите ему… исполните его просьбу… так
приятно оправдать доверие, которое к тебе испытывают…
Доктора Балейнье невольно поразило совпадение слов
сочувствия, произнесенных трогательным голосом девушки, и
требований её непримиримого врага; в этом заключалось страшное и
удивительное противоречие.