. — обрадовалась княгиня. — Вы
прекрасно придумали… Пишите, пишите же скорее… здесь на столе все
есть для письма… но удастся ли это доктору?
— По правде сказать, я не смею на это надеяться, — усаживаясь
за стол, со сдержанной злобой сказал маркиз. — Все это прекрасно
бы устроилось, без всякого опасения, благодаря допросу, который
был записан слово в слово нашим агентом за портьерой; завтра тоже
было бы, конечно, довольно шума и сцен, так что доктор мог бы
действовать смело… Но требовать от него этого сейчас… сию минуту…
нет, это абсолютно невозможно!.. Нет, Эрминия, безумно на это
рассчитывать! — И маркиз, сердито отбросив перо, продолжал с
выражением горького и глубокого раздражения. — И подумать, что все
погибло в последнюю минуту! Потери неисчислимы!.. Много вреда
нанесла нам ваша племянница… да, много…
Невозможно передать словами, сколько ненависти, непримиримой
злобы заключалось в том выражении, с каким д'Эгриньи произнес
последние слова.
— Фредерик! — встревоженно говорила княгиня, касаясь своей
рукой руки аббата, — умоляю вас… не падайте духом… не приходите в
отчаяние… У доктора такой гибкий ум… он может что-нибудь
придумать… Помните, что он нам так предан… попробуем на всякий
случай…
— Пожалуй… попытаться можно… может быть, и удастся! — сказал
аббат, снова взяв перо.
— Представим себе самое худшее… ну, положим, Адриенна
отправилась бы сегодня за дочерьми маршала Симона… ведь она может
уже их там не найти?..
— На это нечего надеяться! Приказания Родена наверняка ещё не
исполнены… слишком скоро было бы… да и мы бы об этом уже знали!
— Это верно!.. Ну, так пишите же доктору… Я пришлю к вам
Дюбуа, он и подаст письмо. Смелее, Фредерик! Справимся же мы,
наконец, с этой неукротимой девчонкой! — Затем госпожа де Сен-
Дизье прибавила с яростью: — Адриенна, Адриенна, дорого же ты
поплатишься за свои дерзкие насмешки и за те муки, на которые ты
нас обрекла!
Уходя, княгиня предупредила аббата:
— Подождите меня здесь… Я сообщу вам, что означает посещение
комиссара, и мы вместе вернемся в кабинет.
Госпожа де Сен-Дизье вышла, а д'Эгриньи принялся быстро
писать дрожащей от волнения рукой.
10. ЗАПАДНЯ
После ухода тетки и аббата Адриенна осталась в кабинете одна
с доктором и бароном Трипо.
Нельзя сказать, чтобы молодая девушка нисколько не
испугалась, когда доложили о приходе полицейского комиссара.
Потому что, как и боялся Агриколь, чиновник пришел просить
разрешения на право произвести обыск в особняке и главным образом
в павильоне, чтобы найти молодого кузнеца, который там скрывался.
Хотя тайник Агриколя и казался ей надежным, Адриенна не могла
отделаться от чувства страха и тревоги. На всякий случай она
решила воспользоваться присутствием Балейнье и, не теряя времени,
попросить его заступиться за молодого кузнеца, так как мы уже
упоминали, что доктор был очень дружен с одним из самых
влиятельных министров.
Молодая девушка подошла к Балейнье, разговаривавшему
вполголоса с бароном, и самым нежным, ласковым голосом сказала:
— Мой милый доктор… мне надо вам сказать два слова.