Любя все прекрасное и молодое, я придумала им
хорошенькие туалеты, подходящие к их миленьким личикам.
Относительно моих туалетов: мне кажется, никому до этого нет дела,
кроме моего зеркала. Я выхожу одна, потому что люблю идти, куда
хочу. Я не посещаю обеден… да, это правда: но если бы была жива
моя мать, я объяснила бы ей свои верования, и знаю, что она в
ответ наградила бы меня нежным поцелуем… У меня в комнате стоит
языческий алтарь в честь юности и красоты… Но это потому, что я
поклоняюсь Создателю во всех его дивных творениях… во всем, что Он
создал прекрасного, честного, доброго, великого. Я всегда, и днем
и ночью, из глубины сердца твержу одну молитву: благодарю тебя,
Господи, благодарю!.. Вы говорите, что господин Балейнье часто
заставал меня в возбужденном состоянии… Это правда, да… Но это
случалось потому, что в эти минуты, отбросив мысли обо всем
гадком, низком и злом, что делает для меня таким горьким мое
настоящее, я уносилась мечтой в будущее… И тогда мне открывались
такие дивные горизонты… я видела такие ослепительно чудные
виденья, что невольно приходила в какой-то божественный экстаз… я
не принадлежала более земле…
Лицо Адриенны совершенно преобразилось при этих словах,
высказанных с пылким увлечением: оно казалось сияющим;
чувствовалось, что для девушки в эту минуту не существовало
окружающего.
— Это потому, — продолжала она, все более и более
возбуждаясь, — что в эти минуты я дышала чистым, животворящим
воздухом свободы… Да… воздухом свободы, укрепляющим тело,
драгоценным для души!.. Да, в эти минуты я видела женщин, моих
сестер… не униженных эгоистичным господством, тем грубым и
переходящим в насилие господством, которому они обязаны всеми
соблазнительными пороками рабства; господством, прививающим
обольстительную лживую кокетливость, пленительное коварство,
притворную ласковость, обманчивое смирение, злобную покорность…
Нет!.. я видела моих сестер, благородных сестер, спокойными и
чистосердечными, потому что они были свободны… Я видела их верными
и преданными, потому что им был предоставлен свободный выбор… Я
видела их чуждыми высокомерию и угодливости, потому что над ними
не было господина, которому нужно была бы льстить… Я видела их,
наконец, любимыми, уважаемыми и оберегаемыми, потому что они имели
право вырвать из бесчестных рук свою честно данную руку! О сестры
мои! дорогие мои сестры!.. Я чувствую и верю, что это не
обманчивые, утешительные мечты… Нет, это святые надежды, которые
должны когда-нибудь исполниться!
Увлеченная помимо воли этими горячими словами, Адриенна
должна была замолкнуть на минуту, чтобы _вернуться к
deiqrbhrek|mnqrh_. Она не заметила, как радостно сияли лица её
слушателей, переглядывавшихся друг с другом.
— Послушайте, да ведь это великолепно! — шепнул на ухо
княгине сидевшей с ней рядом доктор, — она не могла бы лучше
говорить, если бы была заодно с нами!
— Ее можно довести до нужного нам состояния, раздражая
резкостью, — прибавил д'Эгриньи.
Но, казалось, гневное возбуждение Адриенны мгновенно
улеглось, как только её речь коснулась тех возвышенных чувств,
которые она испытывала. И, обратясь к доктору, она заговорила с
ним улыбаясь:
— Признайтесь, доктор, что нет ничего смешнее, чем
высказывать определенные мысли в присутствии людей, которые не
способны их понять.