— Впрочем, — продолжал доктор, — княгиня видала в монастыре
св.Марии самые плодотворные для душевного спокойствия и спасения
некоторых из наших пациенток последствия этого метода. Средства
избираются весьма невинные и только слегка влияют на состояние
здоровья, а результаты получаются иногда поразительные… Так было и
с госпожой де-ла-Сент-Коломб. Она находилась уже на пути к полному
душевному и телесному исцелению, так что Роден решил, боясь
соблазнов Парижа, чтобы Филипон уговорил её ехать в деревню.
Советы последнего, а также желание играть в провинции роль дамы-
покровительницы побудили её выгодно купить поместье Кардовилль… Но
bdpsc вчера приходит известие от несчастного Филипона, что эта
особа готова снова впасть в состояние, близкое к гибели… Речь идет
о душе, конечно, потому что здоровье, к несчастью, совершенно
поправилось. И это её возвращение к погибели произошло после
беседы с неким Жаком Дюмуленом, которого, говорят, вы, дорогой
аббат, знаете… Не понимаю, каким путем он к ней пробрался…
— Жак Дюмулен, — с отвращением проговорил маркиз, — это один
из тех людей, помощь которых бывает иногда необходима, хотя, кроме
презрения, они ничего внушить не могут. Он пишет; желчь, зависть и
злоба сообщают его перу известного рода силу и грубое красноречие…
Мы часто его нанимаем для нападения на врагов и хорошо его
оплачиваем, хотя жаль использовать столь низкое орудие для защиты
высоких принципов… Этот мерзавец ведет богемную жизнь… шляется по
кабакам, вечно пьяный… Но надо сознаться, что он неистощим в
красноречивой грубой брани… и хорошо знает богословие, что делает
его очень полезным для нас…
— Ну… недурно было бы сообщить Родену, что, несмотря на
шестидесятилетний возраст госпожи де-ла-Сент-Коломб, этот Дюмулен,
зная о её огромном богатстве, имеет намерение вовлечь её в брачный
союз. Надо, я думаю, принять меры против его происков… Однако
тысяча извинений, что я так долго занимал вас такими глупостями…
Кстати, мы упомянули о монастыре св.Марии… вы давно там не были,
княгиня?
Княгиня обменялась с аббатом быстрым взглядом и отвечала:
— Но, право, не помню… с неделю назад, я думаю.
— Там много перемен: стену между монастырем и моей больницей
сломали… там будут строить новую часовню: старая слишком мала. И
мадемуазель Адриенна, — прибавил доктор со странной улыбкой, —
была так мила и любезна, что обещала мне для этой часовни копию с
«Мадонны» Рафаэля.
— Очень кстати… — заметила княгиня. — Однако скоро полдень, а
Трипо все ещё нет!
— Между тем его присутствие необходимо, — заметил с
беспокойством маркиз, — он второй опекун мадемуазель де Кардовилль
и заведует её делами в качестве поверенного в делах покойного
герцога. Было бы очень желательно, чтобы он пришел сюда раньше
Адриенны… а она скоро явится.
— Жаль, что его портрет не может его заменить здесь… — лукаво
улыбаясь, заметил доктор, вытаскивая из кармана небольшую брошюру.
— Что это, доктор? — спросила княгиня.
— А это один из анонимных памфлетов, появляющихся время от
времени в публике… Он озаглавлен «Бич», и в нем заключается
поразительно верный портрет барона Трипо, причем сходство так
велико, что перестает быть сатирой, а становится
действительностью.