При виде маленького кинг-чарльза матрона не смогла удержаться
от невольного жеста удивления и замешательства, не ускользнувшего
от внимания Жоржетты.
Резвушка, не отступившая ни на шаг при приближении другой
собаки, вызывающе оглядела её и даже двинулась по направлению к
мопсу со столь враждебным видом, что Сударь, хотя он и был чуть не
втрое больше своего врага, жалобно взвизгнул и попытался найти
убежище позади госпожи Гривуа, которая язвительно заметила при
этом Жоржетте:
— Мне кажется, вы могли бы не брать на себя труда дразнить
свою собаку и науськивать её на Сударя.
— Потому-то, вероятно, вы и постарались вчера, чтобы Резвушка
пропала, выгнав её из сада на улицу. Вам хотелось избавить свое
достойное и мерзкое животное от неприятных столкновений? Только, к
несчастью, один добрый малый нашел Резвушку на улице и вернул её
барышне… Однако чему я, мадам, обязана счастьем видеть вас так
рано?
— Княгиня поручила мне тотчас же повидать мадемуазель
Адриенну, — объявила госпожа Гривуа, напрасно стараясь скрыть
торжествующую улыбку. — Речь идет об очень важном деле, о чем я
должна сообщить ей лично.
При этих словах Жоржетта покраснела и не смогла удержаться от
испуганного движения. К счастью, госпожа Гривуа снова занялась
своей собакой, к которой Резвушка подбиралась с угрожающим видом,
и не заметила волнения девушки, у которой было время с ним
справиться и отвечала совершенно спокойно:
— Барышня легла очень поздно… и приказала себя не будить до
полудня.
— Может быть!.. Но так как речь идет о приказании княгини, её
тетушки, то потрудитесь разбудить вашу госпожу… сию же минуту!
— Моей госпоже никто приказывать не может… У себя в доме она
хозяйка… поэтому я будить её раньше полудня не стану, как она и
приказала.
— Тогда я пойду сама.
— Геба вам не откроет… Вот ключ от гостиной… а иначе как
через неё к барышне попасть нельзя…
— Как? Вы осмеливаетесь помешать мне исполнить приказание
княгини?
— Да, осмеливаюсь совершить это великое преступление и не
хочу будить свою госпожу!
— Вот к чему привела слепая доброта княгини к племяннице! — с
печальной миной произнесла матрона. — Госпожа Адриенна не уважает
приказаний своей тетки! Она окружает себя, молоденькими
вертушками, расфранченными с утра в пух и прах…
— Ах, госпожа, вам ли дурно отзываться о нарядах? Всем
известно, что в былые времена вы были самой кокетливой среди
qksf`mnj княгини… Слава об этом переходит из поколения в поколение
до сих пор.
— Что?! Из поколения в поколение? Да разве я столетняя
старуха? Вот дерзкая!
— Я говорю о поколениях горничных! Ведь, кроме вас, ни одной
из них не удалось больше двух-трех лет выжить у княгини… Уж
слишком она хороша… для этих бедняжек…
— Я запрещаю вам говорить таким образом о моей госпоже… Ее
имя не следовало бы произносить иначе, как стоя на коленях!
— А между тем… если бы кто захотел позлословить…
— Как вы смеете!
— Не далее, как вчера вечером… в половине двенадцатого…
— Ну, вчера вечером?
— …у ворот особняка остановился экипаж.