— Ну, как ты поживаешь? Что, господин Гарди по-прежнему к
тебе добр?
— Он-то! — отвечал кузнец. — Да добрее, великодушнее,
справедливее на свете человека нет! Если бы вы знали, какие чудеса
он завел у себя на фабрике! Если сравнить её с другими, так это
точно рай среди окружающего ада!
— Да неужели?
— Вот увидите!.. На лицах всех его служащих лежит печать
благосостояния, счастья и преданности… Зато у него и работают с
каким усердием!.. с каким удовольствием!
— Уж не чародей ли твой господин Гарди?
— Великий чародей, батюшка!.. Он сумел сделать труд
привлекательным… вот в чем секрет… Затем, кроме хорошей заработной
платы, он дает нам часть прибылей, в зависимости от способностей
каждого: этим объясняется усердие. Но это ещё не все: он выстроил
громадные и красивые здания, где рабочие могут найти дешевле, чем
в любом другом месте, здоровое и уютное жилье… где они пользуются
всеми выгодами совместного проживания… Да вот увидите… я вам
говорю… увидите!
— Правду говорят, что Париж — город чудес! Наконец-то я здесь
и навсегда, неразлучно с тобой и с матерью!
— Да, батюшка, мы больше не расстанемся… — сказал Агриколь,
подавляя вздох. — Мы постараемся с матушкой заставить вас позабыть
все, что вы перенесли…
— Перенес! Какого черта я перенес? Взгляни-ка на меня. Разве
я похож на исстрадавшегося человека? Черт возьми! Как только я
попал домой, я почувствовал себя совсем молодцом… Вот увидишь,
когда мы с тобой отправимся, я тебя ещё загоняю. Ну, а ты
принарядишься, мальчуган? И как на нас будут заглядываться! Бьюсь
об заклад, что, взглянув на твои черные и на мои седые усы, всякий
скажет: «Наверное, отец и сын!» Ну, так условимся относительно
сегодняшнего дня… Ты сейчас напишешь отцу маршала Симона о приезде
его внучек и о том, что он должен как можно скорее возвратиться,
так как речь идет о вещах серьезных… Пока ты пишешь, я спущусь к
жене пожелать доброго утра ей и милым девочкам. Позавтракаем
вместе. Твоя мать пойдет к обедне: её, кажется, все ещё тянет к
этим штукам, славную женщину… Ну, тем лучше, раз это её
успокаивает!.. А мы отправимся с тобой.
— Я, батюшка, — с замешательством ответил Агриколь, — сегодня
утром не смогу пойти с тобой.
— Как так? Да ведь сегодня воскресенье!
— Да, но я обещал прийти в мастерскую, — смущенно толковал
Агриколь, — я должен докончить одну спешную работу… Если я не
приду, то нанесу урон господину Гарди. Но я вернусь быстро.
— Ну, это другое дело… — сказал солдат со вздохом сожаления.
— Правда, я надеялся с утра погулять по Парижу вместе с тобой… Ну,
что же… пойдем попозднее… Труд — святое дело… тем более что им ты
содержишь мать… А все-таки досадно… чертовски досадно… тем более…
Однако довольно… я несправедлив… Смотри-ка, как легко привыкаешь к
счастью: я, например, разворчался, как старый хрыч, из-за
прогулки, отложенной на несколько часов!.. И это я, мечтавший
целые восемнадцать лет повидать тебя, почти не надеясь на
встречу!.. Право, я старый дурак… Да здравствует радость и мой
Агриколь!
И в утешение себе солдат весело и сердечно обнял сына.