—
Ну вот и скажите после этого, что нет особенных счастливых дней!
Да как вы его встретили, батюшка?
— Вот как: «вы»!.. Все ещё «вы»?.. Уж не думаешь ли ты, что
раз пишешь стихи, так уж стал слишком важным барином, чтобы быть
на «ты» с отцом?
— Батюшка!
— Нет, брат, тебе придется много раз сказать мне «ты» да
«тебя», чтобы я наверстал их за восемнадцать лет… Что касается
Габриеля, я сейчас тебе расскажу, где мы его встретили, потому что
если ты рассчитываешь спать, то ты очень ошибаешься: я лягу с
тобой, и мы ещё поболтаем… Угрюм ляжет у дверей этой комнаты… он
уже сыздавна привык охранять девочек…
— Господи, я просто сегодня совсем потеряла голову… но сию
минуту… Если ты и барышни хотите покушать, Агриколь сейчас сбегает
в трактир…
— Хотите, детки?
— Нет, благодарим, Дагобер: мы так радостно взволнованы, что
не можем есть.
— Ну, а уж сахарной-то воды горячей с вином вы выпить должны,
чтобы согреться; к несчастью, ничего другого у меня нет, —
прибавила Франсуаза.
— Вот что, Франсуаза; бедные девочки устали, уложи-ка их… А я
пойду к сыну… Завтра же, рано утром, пока Роза и Бланш спят, я
приду поболтать с тобой, чтобы дать отдых Агриколю!
В это время в дверь кто-то сильно постучался.
— Это, верно, добрая Горбунья пришла справиться, не нужна ли
нам её помощь, — сказал Агриколь.
— Да, мне кажется, она была здесь, когда они пришли, —
сказала Франсуаза.
— А ведь и правда! Боялась, верно, помешать нам, бедняжка,
незаметно исчезла… Ведь она так скромна… Но она не стучит так
громко.
— Взгляни же, кто это, — заметила Франсуаза.
Но прежде чем кузнец подошел к двери, она отворилась, и в
комнату вошел прилично одетый, почтенной наружности господин; он
сделал несколько шагов вперед и быстро огляделся кругом, остановив
на минуту взгляд на девушках.
— Позвольте вам заметить, месье, — сказал ему, идя навстречу,
Агриколь, — что раз вы постучали, то недурно бы подождать, пока
вам позволят войти… Что вам угодно?
— Извините меня, пожалуйста, — очень вежливо отвечал
господин, медленно растягивая слова, быть может, для того, чтобы
dnk|xe оставаться в комнате, — тысячу извинений… мне очень
совестно… я в отчаянии от своей нескромности…
— Ну, дальше, месье, — с нетерпением прервал его кузнец. —
Что вам угодно?
— Здесь живет мадемуазель Соливо, горбатая швея?
— Нет, господин, она живет выше, — отвечал Агриколь.
— Ах, месье! — начал снова раскланиваться и извиняться
вежливый посетитель, — как мне совестно за мою неловкость… Я
пришел к этой швее с предложением работы от одной почтенной особы…
— Теперь слишком поздно, — заметил с удивлением Агриколь, —
девушка эта, верно, уже спит… Впрочем, она наша добрая знакомая, и
я могу предложить вам прийти завтра…
— Итак, милостивый государь, позвольте повторить мои
извинения…
— Хорошо, месье! — отвечал Агриколь, делая шаг к двери.