— Кто-то очень настырный…
Она взяла телефон и нажала на кнопку «ответ».
— Привет, Хартмут, — произнесла она в трубку и посмотрела на Тобиаса.
Тот невольно выпрямился. Зачем Надя могла вдруг понадобиться отцу?
— Вот как? — Пауза. — Что ты говоришь! — Пауза. — Ясно… — Она слушала, не сводя глаз с Тобиаса. — Нет, к сожалению… Здесь его нет… Не знаю, где он может быть. Я только что вернулась из Гамбурга… Да-да, конечно, если он вдруг объявится, я ему обязательно передам…
Она выключила телефон. На секунду воцарилась полная тишина.
— Зачем ты наврала ему? — спросил Тобиас.
Надя ответила не сразу. Она опустила глаза, вздохнула.
— У вас в доме сейчас обыск… — произнесла она наконец сдавленным голосом, с трудом сдерживая слезы. — Им нужно с тобой поговорить.
Обыск? С какой стати? Тобиас резко вскочил на ноги. Он не мог в этой ситуации бросить отца одного. Ему и без того досталось сверх всякой меры.
— Пожалуйста! Тоби! Не езди туда! Я… я… не допущу, чтобы они тебя опять арестовали!
— Кто говорит, что они меня хотят арестовать? — удивленно воскликнул Тобиас. — Им, наверное, просто нужно задать мне пару вопросов.
— Нет!
Она вскочила, с грохотом опрокинув стул. На лице у нее было написано отчаяние, глаза заполнились слезами.
— Что с тобой?
Она обхватила его шею руками, прижалась к нему. Он, не понимая, что с ней происходит, гладил ее по спине.
— Они нашли в твоих джинсах мобильный телефон Амели… — глухо произнесла она ему в шею.
У него от страха перехватило дыхание. Он высвободился из ее цепких объятий с выражением полной растерянности. Это было какое-то недоразумение! Как в его джинсах мог оказаться мобильник Амели?
— Не уходи! — молила Надя. — Давай куда-нибудь уедем! Далеко-далеко! Пока здесь все не выяснится!
Тобиас молча смотрел прямо перед собой. Он отчаянно пытался совладать со своим ступором и несколько раз сжал и разжал кулаки. Что же могло произойти за эти пару часов, которые выпали у него из памяти?
— Они тебя арестуют! — сказала Надя, уже немного овладев собой, и вытерла тыльной стороной ладони слезы со щеки. — Ты же сам это понимаешь! И потом у тебя уже не будет ни малейшего шанса.
Она была права, он понимал это. Все повторялось с почти зловещей последовательностью. Тогда найденную в молочной кухне цепочку Лауры квалифицировали как улику, доказывающую его вину. Он вдруг почувствовал, как по спине у него поползли мурашки, грозный признак подступающей паники, и тяжело опустился на стул. Все ясно как божий день — он идеальный убийца. Из этого факта — что в кармане его джинсов был найден телефон Амели — они смастерят удавку и, как только он явится к ним, тут же накинут ее ему на шею. А в груди уже просыпалась старая боль: сомнения в собственной невиновности растекались, как ядовитый гной, по жилам, заполняли каждую клетку мозга. Убийца… убийца… убийца… Они так долго повторяли ему это, что он и сам поверил, что совершил оба преступления. Он посмотрел на Надю.
— Хорошо… — произнес он хриплым шепотом. — Я не поеду туда. Но… вдруг это и в самом деле был я?..
— Ни слова о найденном мобильном телефоне! — приказал Боденштайн. — Ни прессе, ни кому бы то ни было.
Все участвовавшие в обыске сотрудники собрались у ворот. Дождь лил как из ведра, к тому же температура упала за прошедшие сутки на десять градусов.