Все эти мысли о прошлом ничего не дадут. Ему сейчас нужно сконцентрироваться на сиюминутных, насущных проблемах. На кон поставлено слишком много, чтобы он мог позволить себе отвлекаться на всякую ерунду. У него семья и куча финансовых обязательств, выполнять которые в условиях экономического кризиса ему удавалось лишь ценой неимоверных усилий: он еще не до конца расплатился за свою огромную виллу в Таунусе, не говоря уже о доме на Майорке. Плюс ежемесячные лизинговые платежи за его «феррари» и джип жены. Да, опять все по спирали, как тогда. Только теперь — он видел это все отчетливей — его с головокружительной скоростью несло по спирали не вверх, а вниз. К черту Альтенхайн!
Он уже три часа сидел перед домом на Карпфенвег, в бывшем порту, и смотрел на воду, не замечая ни холода, ни подозрительных взглядов жильцов, проходивших мимо и мрачно косившихся на его покрытое синяками и ссадинами лицо. Дома ему стало невмоготу, а кроме Нади, ему не с кем было выговориться. А ему просто необходимо было с кем-нибудь поговорить; ему казалось, что он вот-вот лопнет от распиравших его мыслей и чувств. Амели пропала, в деревне целая армия полицейских все переворачивает вверх дном. Как тогда. Он, как и тогда, не чувствовал за собой никакой вины, но сомнения грызли его маленькими острыми зубами. Проклятая водка! Никогда в жизни он больше не прикоснется к спиртному! За спиной у него раздался стук женских каблучков. Он оглянулся и увидел Надю, которая быстро шла к нему, прижав к уху мобильный телефон.
Он вдруг спросил себя: а нужен ли он ей вообще со своими проблемами? Ее вид еще больше усилил в нем тягостное чувство несоответствия, которое каждый раз наваливалось на него в ее присутствии. Он показался себе бомжом в своей обшарпанной, дешевой кожаной куртке и с разбитой рожей. Может, ему лучше исчезнуть и навсегда забыть сюда дорогу?
— Тоби!.. — Надя сунула телефон в карман и поспешила к нему с выражением ужаса на лице. — Что ты здесь делаешь в такую холодину?
— Амели пропала, — ответил он. — У меня уже была полиция…
Он с трудом поднялся. Ноги совершенно окоченели, спина болела.
— А ты-то тут при чем?
Он потер руки, подышал на них.
— Ну как же — я же убийца, специализирующийся на молоденьких девушках. К тому же у меня нет алиби на тот момент, когда пропала Амели.
Надя неотрывно смотрела на него.
— Ну ладно, пошли в дом.
Она достала ключ, отперла дверь подъезда. Тобиас вошел вслед за ней на негнущихся ногах.
— А где ты была? — спросил он, когда они поднимались в стеклянном лифте в ее пентхаус. — Я тебя жду уже часа три.
— Я была в Гамбурге, ты же знаешь. — Она покачала головой и положила ладонь на его руку. — Тебе действительно пора завести мобильник.
Он только теперь вспомнил, что Надя в субботу улетела в Гамбург на съемки.
Она сняла с него куртку и подтолкнула в направлении кухни.
— Садись, — сказала она. — Я сейчас сварю тебе кофе, чтобы ты согрелся. Боже мой!..
Она бросила пальто на спинку стула. Ее мобильный телефон разразился полифонической мелодией, но она, не обращая на него внимания, занялась кофеваркой.
— Я очень боюсь за Амели, — сказал Тобиас. — Я не знаю, что она там выяснила и с кем успела поговорить об этом, но если с ней что-нибудь случилось, пока она пыталась мне помочь, то это все из-за меня и это будет на моей совести.
— Ты же не заставлял ее копаться в твоем прошлом, — возразила Надя.
Она поставила на стол две чашки кофе, достала из холодильника молоко и села напротив него. Без макияжа, с фиолетовыми тенями под глазами, она выглядела усталой.