а значит, и у самого народа: всё кругом для него бесплатно, а тут – ну, никак в его гнилом нутре не укладывается, что какому-то захудалому и никчёмному
«каменюшнику», почти что недочеловеку, и придётся платить такие большу- щие деньжищи!.. Хотя порой, эти самые – «деньжищи» – копейки ведь для
«Оно», по сравнению с тем баблом, что каждый день «Оно» умудряется – и ума же на это у него хватает, за совесть уже помолчим – воровать. Но гнилая его душонка не желает, даже и с этим мириться. Бубнит по ночам, лёжа ря- дом с женой на кровати:
«…Хоть до прокурора иди, да ищи на этого, кладея-каменюшника, управу!.. Ведь явный тунеядец!.. И живёт, сволочная антисоветчина, на нетрудовые до- ходы… Кладёт кирпичи, обдирая народ!.. Надо в райком сигнал на него дать, чего они с ним нянчатся!.. Пусть возьмут его за жопу!..». Выплеснул не только горечь жене, но и продолжая думать об этом, на следующий день, из-под
лобья глянув недобро на «каменюшника», из-за которого почти ночь не спал, и пройдя к куче песка, нагнулся и взял в руки кусок доски, чтобы под задницу себе подмостить. При этом подумал: что иначе летом простудишь, и от этого может случиться ранняя – «простатита», а следом и импотенция, пожалуй, может, прийти… Возьмёт, и прибредёт невзначайно. (Хотя он уже и так им- потент.)
Кусок доски «Оно» долго рассматривало со всех сторон, опасаясь от неё ка- кого-нибудь каверзного подвоха: хоть и задница большая – как у порядочной бабы, а вдруг, где-то незаметно гвоздь в ней торчит, тогда и до импотенции вряд ли дотянешь, без надобности она явится, подлая!.. Доску «Оно» поло-
жило на кучу песка и уселось. Долго молчало, переваривая в душе «неспра- ведливость», что придётся этому «тунеядцу» за работу «деньжищи» со дня на
день платить. Дом-то уже больше чем до половины готов. С подленькой ух- мылкой наблюдая, как я кладу кирпичи, какое-то время продолжало мол-
чать. Наконец, видимо, в его головной «заумной» коробке созрели какие-то мыслишки, но скорее всего: в мелкой и ничтожной душонке, грудная жаба
жадности стала ещё сильнее душить, опять червячок подначивал, что совсем недалёк тот день, когда всё-таки придётся, расплачиваться за работу…
– И чё там такого сложного!.. – сказало «Оно», с пренебрежением в голосе и кривя свой похабный рот, продолжило: – Кирпич на кирпич, гони бабка ма- гарыч, я бы и сам так склав!.. Да и кирпича сюда меньше пойдёт, чем плани- ровали, и в цене договаривались… Когда дом доложишь, – сказало дальше
«Оно», – пересчитаем кирпич, то и будет цена…
– Так в чём же дело?! – сказал я, бросая мастерок, как штык в землю, в ведро с раствором, ибо в душе появилась ненависть к этому чинодралу, а
следом непреодолимое и огромнейшее желание: бросить нахрен всё и уйти подальше от этой гниды.
– Ещё не поздно, – говорю, глядя ему в глаза, – флаг тебе в руки и вперёд на баррикаду!.. а мне и без твоего дома работы хватает – очередь, до зимы не управиться… А, то, что я уже сложил, дарю!.. детишкам на молочишко, а то, не дай бог, ещё разоришься совсем… Коля!.. – кричу своему подсобнику, —
сколько там у нас раствору осталось?..
– Пару вёдер, а чё? – отвечает, спрашивая, подсобник.
– И у меня пол ведра. Забирай и выбрасывай его нахрен под стенку, на от- мостку, собирай инструмент и сваливаем!
Направляясь к машине, в спину слышу голос:
– Да чего ты взъерепенился?!.. и пошутить уже нельзя… Продолжайте рабо- тать…
Я оборачиваюсь и говорю:
– Шутить будешь со своими подчинёнными!.. Пусть они тебе и дом достраи- вают, по осени буду мимо проезжать, одним глазком гляну, что из этого вы- шло… (В-те времена, в Кущёвке, было незыблемое правило и его неукосни- тельно выполняли все каменщики-профессионалы. Брошенный дом ни за ка- кие деньги никто не брался достраивать. В одном только случае – это по просьбе самого каменщика, если ему, какие-то непредвиденные причины, не позволяют самому достроить дом.)
Уже в машине, Коля, подсобник, сказал:
– Санёк, много же уже сложили, как-то жалко…
– Не переживай, Колян, за отработанные дни я тебе со своих заплачу, а этих,
козлов, хотя бы изредка проучивать надо. Да к тому же, достроив дом, он нам пока отдаст те деньги, крови немало попьёт!.. Это я наперёд знаю. Завтра поедем другой объект начинать…
В тот раз другой объект начинать раньше времени не пришлось. Вечером
приехало «Оно», прямо ко мне ко двору, и всё-таки уговорило закончить дом под крышу… Заплатив при этом деньги вперёд.
Не нудно, читатель?.. Если нет, расскажем ещё пару тройку сюжетов.
Кстати, для справки: лично я – с власть предержащими – разговаривал на рав- ных и не пресмыкался, как последний холуй перед ними, а когда кто-либо из них начинал права качать, я отвечал: «Будешь у себя на работе подчинён- ными командовать, а здесь объект, за который я отвечаю, а для твоего круго- зора, хочу внести кое-какую ясность. К примеру, лично ты, думаешь, что этот дом – твой! – который я сейчас тебе строю. Ты, заблуждаясь, глубоко ошиба- ешься. Доказать?.. Пожалуйста!.. Во-первых, у тебя этот дом могут, нехрен де- лать, конфисковать, что нередко бывает в последнее время, – это раз! Может так случиться, что ты его подаришь кому-то или продашь, а то и в карты про- играешь, после чего он пойдёт по рукам, как та испорченная подлым мужи- ком девка, и за его долгую жизнь – этого дома – здесь хозяев может десятки
смениться. Но, он всегда будет оставаться моим!.. даже, когда меня не будет уже на этом свете!.. Потому что я его построил!.. В каждой уложенной мною кирпичине, я оставил частичку себя и своей души, и тебе этого не понять! Для меня ты – клиент-заказчик, как и все остальные, будь ты хоть министром обо- роны… Не нравится, могу хоть сейчас, сию минуту, собрать инструмент в
сумку, ноги в руки, и гуляй с кем хочешь свой сабантуй, если ещё удастся до- строить, а то придётся твоим подчинённым его и докладывать, но уже с бо- жьей помощью…». Монолог мой всегда обычно срабатывал, и «Оно» утяги- вало свой язык… – в общем не совсем, куда надо…
Не лебезил я перед ними, как некоторые, не пресмыкался и для меня его высокая должность была, что мёртвому припарка или банный лист до места. Ибо я знал наперёд, что в его подчинении, работать мне никогда не при- дётся. Людей я привык ценить не по статусу его высокого ранга, а за умствен- ные и душевные его качества, как и за профессионализм в каком-то деле.
Так, по крайней мере, когда-то меня учили бывшие фронтовики: вначале в школе, а после в армии, и глубоко в душе я всегда оставался военным. Бала- болами, к великому нашему сожалению, ими у нас вся правящая верхушка
страны пестрит и ещё несколько этажей вниз, а результат тому – вечный бар- дак в стране, вечная разруха и отсталость развития от цивилизованных стран.
На-словах они носятся, как дурень со ступой, со своими утопическими иде- ями, вешая лапшу на уши доверчивому народу, а на деле – они: мерзкие стя- жатели, казнокрады, то есть – обычные воры, но – при законе! Не путать – с ворами в законе, до которых им далеко, как глухонемому до песен. Ибо по- следние не скрывают, что он вор в законе, а даже гордятся этим и признают это в открытую. А вот, казнокрады, святых из себя корчат. Во всей его каби-
нетно-чиновничьей угловатой фигуре – в костюме и при галстуке – выпячивает необразованность, некомпетентность и полное отсутствие профессионализма в своей сфере руководства, как и в отдельно взятом вопросе. Чуть ниже, на
примерах, я вам это докажу. На первом плане – у них на уме – не какая-то там экономика и социальный жизненный уровень простых работяг, или хотя бы: как-нибудь построить, или «отрыгать» подобие тротуара, чтобы детишки в школу по нему ходили, а не по дороге, по проезжей части, где несутся ма- шины. Не-ет, им не до тротуаров, если они его и будут строить, то только для себя, а чаще там, где и дети-то редко ходят, деньги надо отмыть. Тут – как бы
самому удержаться в этом кресле, а то и повыше вскарабкаться; пускать пыль в глаза и очковтирательством заниматься, и показуху вовремя поддерживать, основанную на вранье и дутых показателях, как и выпендрёж перед такими же, но только вышестоящими начальниками, – это фишка и высший пилотаж их работы. Потому лично у меня к ним не только не было никогда уважения, а с каждым годом нарастала ненависть за тот бардак, что творился вокруг.