чае – это будет уже каторга, на которой день годом покажется. Ибо, когда труд твой бесплатный, тем более, если к тому же ещё и работа бестолковая, тогда вообще пиши, – пропало! Работа, как таковая, ко всему прочему ещё и даёт человеку полное удовлетворение жизнью. Это, что касается строитель- ства, а вот насчёт своих книг, которые я написал… Я вовсе не обольщаюсь, насчёт популярности своих произведений, пишу сейчас, совсем не преследуя иных целей, как только ради своего удовольствия, для своих внуков и буду-
щих правнуков. Примерно, так я и на стройке работал, ибо работать только за деньги – это уже сущая каторга. В самом начале своей строительной «карь- еры»: именно ради этих самых денег, я первое время и работал. На тот мо- мент не было у меня, как говорят: ни кола, ни двора, ни жилья, ни лишней ко- пейки за душой, как и толковой одежды-прикида, а о каких-то там – библио- теках, а тем более машинах, даже мечтать боязно было. А тут ещё и дети
стали появляться на свет. Надо было срочно искать выход из кризиса финан- совой безнадёги. А где его найдёшь?.. На дороге такие вещи не валяются и для начала требовалось иметь хотя бы какую-нибудь ходовую специальность. Как я «старательно и прилежно» учился целых два года в строительном учи- лище, об этом я правдиво и красочно рассказал, описывая этот отрезок своей жизни в романе «Не потеряй себя». И если, кто-то из вас всё-таки его прочи- тал, то, вероятно, сделал для себя вывод: что за два года – меня там, так и не
смогли чему-нибудь толковому научить. Правда, после уже, когда ушёл из ар- мии, поступил заочно учиться в сельскохозяйственный техникум, в городе
Анапа. Учился на отделении – сельскохозяйственное и гражданское строи- тельство, но где-то на середине обучения, требовалось на семью деньги зара- батывать и к тому же, надоело на сессии ездить: бросил к едрёной фене, так и не дотянув до финала; и после, так ни разу не пожалев об этом…
Поначалу, как я уже сказал, работал за деньги. Гнал без-передыху и не мор- гая глазом – кирпич за кирпичом, ряд за рядом, а там уже и стенка другую
подпирает стенку, и вот она уже готова, а за ними и весь дом. Качество кладки явно хромало – сам это видел – но, так как брал за работу не дорого, клиент радовался и хвалил; говорил с восторгом, а может и врал, что ему очень нравится и лучше не бывает. Но, я-то не дурак! – было с чем сравни- вать: свою работу с чужой. Уходишь с тяжёлым таким осадком на душе,
словно сам себя обидел или обосрался… Извиняюсь, за вульгарность, но на
самом-то деле – чувство не выбросишь за спину, уходя с объекта, когда тошно на душе и где напортачил. И деньги, лежащие в кармане, как таковые не со- всем при этом радовали. К тому же, каждый раз приходил уставший, как дво- ровый кобель после собачьей свадьбы. Тогда я подумал, – так дело дальше не пойдёт, и надолго меня не хватит. Сбавил обороты, нажав на тормоза, и уде- лил внимание качеству работы. Когда достиг того мастерства, по тем време- нам и учитывая качество самого кирпича, из которого только перегородки
было класть, поднял расценки за работу; меньше стал уставать, и в душе по- лучать удовольствие от конечного результата работы.
Работать мастерком я научился, без всякой на то похвальбы: виртуозно, как и кнутом сбивать по лепестку, сидя в седле на лошади. И сравнить это можно, разве что с теми ковбоями, которых мы любили смотреть в моей далёкой мо- лодости на экранах кинотеатров ещё в конце шестидесятых и начала семиде- сятых годов. Когда, где-то посреди Большого каньона, штата Колорадо, ко- варный, как гремучая змея кобра, Акула Додсон, по прикиду, вроде бы ка- нает под профессию – ковбоя, а хобби у него – разбойник и убийца. С молние- носной скоростью, выдернув кольт из кобуры, он, вначале, как крылья ветря- ной мельницы вращал его на одном своём пальце, а в последующую секунду, уже серией – «пах-пах-пах…», без промаха убивал кучу индейцев, а то и ше- рифа заодно с его шоблом. Однажды, говорят, пришил своего друга-подель- ника, после того, как ограбили они почтовый поезд, завладев при этом кучей денег, а после другу сказал: что Боливар двоих не вывезет. После чего, при- шлось, и друга прикончить. Вместо почтовых поездов и Боливаров, лично я – продолжал класть кирпичи, и в суеверия не верил. Не ведая о том, который дом уже идёт по счёту, ну и попутно тренировался с мастерком, как Акула с наганом… Когда пас баранов, как я уже сказал, тренировался батогом, сбивая по одному лепестку на полевой ромашке: любит, не любит… На-спор, мог по- ложить спичку на табуретку, чтобы лишь головка её свисала, после отходил метров на семь и с одного удара попадал кнутом по спичечной головке. На
стройке же, обычно я вёл кирпичную кладку – не торопясь и для души. Од-
нако выпадали и были случаи, когда кто-то: то ли совсем посторонний, к при- меру – сосед, или сам хозяин-заказчик умащивался где-нибудь за моею спи- ной и начинал наблюдать, как я работаю. В такие минуты в меня вселялся
бес, а вместе с ним и нечистая сила, а если в это время я клал к тому же ещё и длинную стенку или перегородку, да ещё и в пол кирпича… Мне почему-то хотелось показать любопытному – мастер класс: как нужно и как умеют рабо- тать настоящие каменщики. Немного сконцентрировавшись, внутри собрав- шись – волю в кулак – но в общей своей, физически составляющей, требуется немного расслабиться – это, как на спортивных соревнованиях, а что касается меня, то сравниваю, перед марш-броском: в полном боевом и на шесть кило- метров, по пересечённой и заражённой местности, и в противогазе. Движе- ния должны быть подконтрольны сознанию, ничего лишнего и всё в отрабо- танном ритме, иначе в норматив не уложишься. Набрав темп, начинаю пред- ставление кладки кирпича. Прежде, чем нагнуться и мастерком зачерпнуть точный и давно уже выверенный объём раствора, на указательном пальце
правой руки крутнул мастерок, как Акула Додсон крутил свой кольт. Зачерп- нув порцию раствора, в мгновение ока, в секунду, словно ленточку, расстелил его по версте кладки (версты в кирпичной кладке – это количество рядов в одном ряду на толщину стены. Их может быть от одной версты, если стена в пол кирпича, а чаще две, три или четыре, если стена в два кир-
пича)
Расправив раствор, молниеносно подрезал его острым носиком мастерка; нагнувшись взял левой рукой кирпич и тоже крутнул его в воздухе, чтобы он повертевшись перед моей мордой, оказался в руке лицевой своей стороной наружу, а тот раствор, что я подрезал, с ювелирной точностью набросил на тычок кирпича, и мгновенно его положил под шнур, всего один два раза при- стукнув, подрезал раствор…
Вы читали, а я писал этот процесс кирпичной кладки в десятки раз дольше, чем занимало на самом деле его действие. Сидящий в стороне наблюдатель, о котором уже было заявлено выше, спустя время, мне говорил: «Санёк, твою дивизию мать!.. вот уже, наверное, скоро час, как я наблюдаю за твоими ру- ками и как ты работаешь… В глазах у меня всё мельтешит: твой мастерок и
кирпичи мелькают, а уследить, как ты их кладёшь, не могу, хоть убей!.. Где ты так научился их класть?..».
– Жить захочешь, – говорю, – по-человечески жить, или около этого, – всему научишься, даже тому, чего ранее за собой не замечал и не подозревал… Ко-
гда-то, ещё в годы своей юности, я два года учился на каменщика-монтаж- ника железобетонных конструкций и все эти два года я всем громогласно за- рекался, что в жизнь никогда не буду работать на стройке… А вышло, как ви- дишь, всё наоборот…
Нет, были и иные отзывы, но это обычно были люди недалёкие в области созидательного, тем более физического труда. Личности, которые относятся чаще всего к жлобам или переучившиеся в высших учебных заведениях – типы, у которых на этой почве выработался иммунитет ко всему творческому и стоящему, на что поглядеть не стыдно. К тому же, на роже у такого дятла- деляги всегда был написан волчий оскал и стойкая аллергия к подобным лю- дям, как я… Ибо, находясь на определённой должности, воруя у государства,