- Отчего же так?
- Не хочу знать, что будет.
- У тебя денег нет, - она позвенела браслетами, вставляя палку в
колесо. - Откуда у бродяги деньги?.. Впрочем, мне и не надо. Видишь,
сколько золота? Я богатая.
- Да и я не бедный! - Хортов включил передачу. - Гляди, какая у меня
машина!
Он отпустил педаль сцепления, но "БМВ" вдруг дернулся и двигатель
заглох.
- Хорошая машина, красивая, да только не твоя. Дареная она. И не от
души.
Андрей погонял стартером мотор - никакого эффекта.
- Ну это уж слишком!
- Ну не расстраивайся! - засмеялась она, бренча своими цацками. -
Уедешь еще, не торопись.
- С чего ты взяла, что подарена не от души? - ощущая беспокойство,
спросил Хортов.
- Я вижу! Но это ничего. Если по пеплу на ней проехать, проклятие
снимется.
Хортов отчего-то заволновался, и чтобы скрыть свои чувства, высунулся
в опущенное стекло и прорычал:
- Ну все, ушла! Быстро!
- Ай, какой грозный! - засмеялась цыганка. - Будто мне это надо! Сам
страдаешь, места себе не находишь. Работа не идет, картины не рисуются.
- Тебе какое дело? - Он внезапно увидел посох в колесе и так же
внезапно решил, что не может тронуться с места из-за этой палки. Мысль
была сумасшедшая, но в то мгновение показалась совершенно реальной.
- Как же, любезный мой? - весело возмутилась цыганка. - Есть до тебя
дело. Неужели забыл меня?
- Отойди!
- А ну-ка, вспомни, как ты однажды в лес ходил? Муравьиные яйца
добывать, чтобы курочек покормить. Ну, в Итатке-то, вспомни? В черном
осиновом лесу? И было там три дороги...
- Убери палку, - шалея от ее слов, попросил Андрей.
- Эх, бродяга! - вздохнула она и вынула посох из колеса. - Ну что же,
езжай, раз испугался. Но пора бы тебе избавиться от детских страхов. Вон
какой взрослый стал...
Хортов в тот же миг запустил мотор и прислушался к звуку - все в
порядке. Включил скорость и едва тронулся с места, как цыганка что-то
метнула в кабину сквозь проем дверцы с опущенным стеклом.
- Тебе на память! - крикнула вдогонку. - От души! Чтоб не забывал
свое древо!
Он не стал смотреть, что это было, выехал со стоянки и дал газу. Но
неведомый предмет, залетевший в салон и упавший куда-то вниз под
пассажирское сиденье, притягивал внимание и вызывал не любопытство, а
затаенный и, в самом деле, какой-то детский страх. В таком напряжении и с
рассеянным вниманием он промчался до Таганки и там, угодив в пробку, не
выдержал, сунул руку вниз и стал шарить по коврику.
Еще не увидев подарка цыганки, а едва лишь коснувшись его пальцами,
он понял, что это - витой браслет с руки! Массивными, увесистый и приятный
на ощупь. Он боялся вытащить его на свет, опасался даже взглянуть в ту
сторону. Было полное ощущение, что он мгновенно исчезнет, потому что
такого быть не может: цыганка не отняла - подарила золотой браслет!
Пробка была не мертвая, двигалась со скоростью пешего инвалида, с
частыми нервными остановками, и Хортов, отвлекшись на этот чудесный
подарок, чуть не врубился в переднюю машину. Браслет он вынул
непроизвольно, схватившись за руль, и на удивление, он не пропал, остался
в руке и, ярко блеснув на солнце, приковал взгляд. Хортов не особенно-то
разбирался в драгоценных металлах, однако тут не надо было идти к
ювелирам: скорее всего, это было то самое червонное золото, причем изделие
искусной работы. Красноватая косичка из восьми прядок была сплетена
безукоризненно, а каждая прядка свита из множества тончайших колец, и так
плотно, будто отлито в форме.