- Держи руку, папа.
- Что ты мелешь? - Василий Егорович проворно сел и свесил босую ногу.
- Моя дочь... выйти замуж не в состоянии! Она находится...
- Отстал ты, дорогой тесть! - Мавр достал из нагрудного кармана
свидетельство о браке. - Сейчас и на зонах венчают. И даже с
удовольствием. Говорят, у заключенных повышается интерес к жизни и желание
поскорее исправиться. Теперь это вместо идеологии.
Василий Егорович был сбит с толку окончательно. Бывалый и
независимый, он несколько раз вслух принимался читать написанное в зеленых
корочках, но едва доходил до имени своей дочери, как вскидывал жесткий
взгляд и тупо глядел на Мавра. Наконец, дочитал, разглядел печать с гербом
и все равно не успокоился.
- Дай паспорт!
После тщательного изучения документа - особенно свежего штампа о
браке - все вернул назад, ловко проскакал на одной ноге к чайнику на
плитке, напился из носика.
- Ты чего же, из Крыма сюда жениться приехал?
- Не только, дел у меня много задумано. Особенно в Москве.
- Где она тебя такого нашла? - растерянно спросил тесть.
- На юге, - с удовольствием признался Мавр и посмотрел в окно -
хорошо было видно улицу и подъезд к жилой зоне. - Она не говорила, к кому
ездила отдыхать в Соленую Бухту?
- Погоди, погоди, - он на миг оживился. - Говорила... Забыл, как
зовут. Негр?
- Мавр!
Василий Егорович снова впился в него взглядом и стиснул губы, едва
видимые в щелке под усами.
- Сколько же тебе лет? - спросил сквозь зубы.
Из телевизора иногда вырывался хрипящий звук, но тогда экран начинал
мигать.
- Много. Пожалуй, больше, чем тебе, папа. Но ты не суди по годам.
Давай на руках потягаемся?
- А, это ты с Юркой тягался?
- Было дело...
- Хороший он парень был, Юрка, - на мгновение загоревал тесть. - Ей
все чего-то надо было, стихи там, поэзия... Слушай, как тебя... А где мы
встречались? Что-то мне лицо знакомо...
- Не знаю... Может, Томила фотографии показывала? Они много
снимались...
- Верно, на карточках видел... Только ты там черный такой...
- Загораю с весны до осени. У нас тепло, солнце, - он уж начал
подготовительный разговор. - И нам надо спешить, можем на поезд опоздать...
Василий Егорович перебил резко, с внезапной злостью:
- Зачем ты женился? Я не понял! Какая тебе выгода? Она на зоне. Моя
Томилка на зоне! Понимаешь?!
- А что, женятся только по выгоде? По расчету? - осадил его Мавр и
добавил. - И еще, Василий Егорыч. Не кричи больше на меня, не привык. Я
все-таки генерал...
Нервы у него были изношены, однако совладать со своими чувствами он
сумел.
- Извини, - обронил тесть и, подскакав к телевизору, выдернул шнур из
розетки. - Не могу понять... Ей-то зачем это надо?
- Генеральша, она и на зоне генеральша, - словами Томилы сказал Мавр.
- Ей легче будет сидеть, а мне за нее похлопотать есть основания... А
когда отсидит - куда? К тебе в эту нору?
- Верно... Когда на воле есть надежда - сидится дольше, но спокойно.
- Вот, ты же знаешь... К чему такие вопросы? - кроме подъезда хорошо
был различим небольшой мостик через речку: если там появятся машины, в
запасе остается добрых пять-семь минут...
- Да, генеральша, - после паузы заговорил тесть. - И вот так, за
красивые глаза женился?
- Не только за глаза...
- Надо понимать, брак фиктивный?
- С чего ты взял? Она давно мне нравилась...
- Значит, ты у Юрки Томилу отбил? Так получается!
Мавр подошел к верстаку: под стружками лежал недоделанный деревянный
протез в форме человеческой ноги - даже пальцы и ногти на них вырезаны с
любовью.