Недаром французский капитан де Гонневиль вспоминал потом в своих мемуарах, каково было тогда формировать кирасирский эскадрон: «Когда в эскадрон прибыло 120 лошадей, то выяснилось, что на них никогда не ездили верхом, а 9/10 людей никогда не сидели на лошади… Я видел, что этот «эскадрон» не может ни атаковать, ни защищаться… После команды «Палаши вон!”… Грохот команды так напугал лошадей, что они «разлетелись как голуби», сбросив на землю всадников. Два часа после этого эскадрон приводил себя в порядок».
На подготовку квалифицированного всадника уходило гораздо больше времени и средств, чем на пехотинца.
В первую очередь, из—за нехватки лошадей, как тягловой силы, так и не удастся наладить тыловое снабжение.
Прибегая к всевозможным ухищрениям, собирал Наполеон новую армию.
15 тыс. опытных солдат (почти весь сержантский состав!) были срочно переброшена из Испании и Италии. Именно они «пошли» на воссоздание того, что раньше – так звучно и престижно (!) – именовалось Старой Гвардией!
Специальные жандармские команды «мелкоячеистой сетью» отлавливали все «больных», уклонистов и отсрочников предыдущих 1808—1811 гг. призыва; заблаговременно, еще осенью 1812 г. в армию были призваны новобранцы 1813 г.; призывники 1814 г. и вовсе были мобилизованы раньше срока – в феврале 1813 года; призвали жандармов, составивших костяк новой кавалерии; из морского флота отправили на берег всю орудийную прислугу – 12 тыс. канониров (в артиллерию) и 24 батальона матросов; из Национальной и муниципальных гвардий перевели в действующую армию солдат-ветеранов и неполных инвалидов (не все пальцы рук, ног и прочие «мелкие» физические недостатки).
Дополнительные воинские контингенты были затребованы из союзных германских государств.
В общем, чтобы сохранить свои претензии на власть в Европе, Наполеон «дотянулся» до всех, кого мог – как уже говорилось выше, даже до инвалидов, оставив тихо доживать свой век лишь ампутантов-«чайников». Так или иначе, но за 20 лет почти непрерывных революционных и наполеоновских войн мужской генофонд Франции уже был истощен до «дна»: кости лучших из лучших уже густо усеяли всю Европу – от фанатично-католической Португалии до столь же бого-послушной православной Руси.
Итак, новую армию «маленькому капралу» пришлось «лепить» вокруг ветеранов войны в Испании, выпускников военных школ и отставников, а также выведенных из России унтер—офицеров и младших офицеров, но последних [старых испытанных «капралов» – своего рода «центурионов» (!!!) – «хребта» армий всех времен и народов!], все же, не хватало – слишком много этих старых опытных служак сгинуло именно там. А ведь именно от них новобранцы впервые в жизни узнают, как заряжать и стрелять, разбивать бивуак в темноте после сколь многокилометрового, столь и быстрого перехода с тяжелым солдатским ранцем за плечами, строиться в каре и отбивать кавалерийские атаки, что такое штыковая атака или атака под огнем и дождем, марш-броски по колено в грязи!
В общем, что такое настоящая Война, несущая Смерть, порой, случайную и нелепую… и в очень-очень юном возрасте, зачастую, еще даже не успев познать женщину во всей ее плотской красе-естестве!
К весне, в первом эшелоне, т.е. на территории Германии, Бонапарт смог сосредоточить лишь ок. 200 тыс. солдат, которые уже были не те, что когда-то.
Впрочем, все уже было не то…
…Кстати, иногда, в популярной литературе встречается утверждение, что армия, в основном, состояла из безусых юнцов, почти детей (!), из наборов будущих лет. А 16-ти и 17-ти летних мальчиков, прошедших только двухнедельную военную подготовку, вроде бы и вовсе прозвали «мари-луизочками». Франция обезлюдела: не осталось мужчин и даже юношей; теперь ненасытный молох наполеоновских войн поедал отроков! И Бонапарт уже откровенно играет ва-банк! Рассказывали, что в запале он вроде бы заявил: «Если понадобится, я вооружу и женщин!» На самом деле, («Les Marie-Louises»), это – шутливое прозвище солдатиков не зимне-весеннего призыва 1813 г, а уже октябрьского набора 1813 г., действительно состоявшего из 16-17-ти-летних мальчишек, после двух недель азам военного дела и сразу же брошенных на передовую. О начале их призыва объявила тогда в Сенате императрица Мария-Луиза (отсюда и название). В результате удалось набрать 180 тыс. ополченцев Национальной гвардии первого разряда, избежавших зачисления в регулярную армию в основном по причине хрупкости телосложения (в этом кроется второй смысл прозвища, указывавший на «женственность» именуемых)…
Так или иначе, но французский император объявил тотальную войну всей Европе…
Собрав новую армию, Наполеон приготовился остановить русское наступление в Европе на крупных водных преградах – Висле, Одере, Эльбе. В его распоряжении уже не было таких ярких личностей как: Массена по ряду объективно-субъективных причин «вышел-таки из игры», Мюрат предпочитал «зад`ёрживаться» в Италии, Сюше «увяз» в тягучей войне в Испании, Лефевр «присматривал» за «жеманно-галантным» Парижем, Ожеро из-за возраста и ранений уже был не в форме и всячески «косил» от армии, Брюнн уже давно был в опале, Бернадотт и вовсе считался «своим среди чужих», а почетных маршалов-стариков Бонапарт по ряду причин и вовсе не брал в расчет в активной войне! Оставались, правда, еще в строю маршалы Даву, Ней, Бертье, Бессьер, Сульт, Макдональд, Мортье, Удино, Виктор, Мармон и Лоран (Гувьон) Сен-Сир.
Именно последнему – одному из самых оригинальных маршалов в военачальнической обойме амбициозно-агрессивного французского императора, снова облачившегося в походный мундир «генерала Бонапарта» – выпадет совершенно особая участь в грядущей кампании, причем, вовсе «неласковая».
Глава 2. Художник, чертежник, архитектор, актер, музыкант…, маршал Франции и ее военный министр!
Отец, разностороннеодаренного от природы (он перепробовал много профессий: чертежник, актер, музыкант, архитектор; по крайней мере, так принято считать.) маршала Франции (27 августа 1812 г.), графа империи (1808 г.), генерал-полковника кирасир (с 6 июля 1804 г. по 5 декабря 1812 г.), ставшего 21 августа 1817 г. после Второй Реставрации Бурбонов еще и маркизом, симпатичного, обязательного и совершенно непроницаемого Лорана Гувьона Сен-Сира, прозванного «Человеком из льда» (L, homme de glace) и «Совой» (Le Hibou) (13.IV.1764, Туль, департ. Мерт, Лотарингия – 17.III.1830, Йер, департ. Вар, Прованс), Жан-Батист Гувьон (1742—1821), выходец из семейства состоятельных потомственных (с XVII в.) мясников и торговцев кожами (дубильщиков?) был женат на девице Анне-Марии Мерсье Сен-Сир. (Но не Saint-Sire – «Святой Государь», а просто Saint-Сyr.)
Благодаря его сыну эта фамилия вошла в историю Франции, в частности, ее военного пантеона.
После семейной драмы, которая произошла в семействе Гувионов вскоре после рождения Лорана (мать бросила мужа, оставив ему 3 детей, и ушла к другому), все детство мальчику не хватало материнской ласки и заботы. Он получил обычное для молодого буржуа образование в местной школе. В юности увлекался литературой и математикой, изучал греческий язык и латынь. Но больше всего он любил рисовать. Многочисленные родственники его отца, служили офицерами в артиллерии. Вот и юный Лоран не по своей воле пошел по накатанной стезе: его определили в качестве вольнослушателя в Артиллерийское училище города Туля. Однако, несмотря на учебу в военном училище, юноша никак не связывал свое будущее с ремеслом солдата. В конце концов, все пересилила страсть к рисованию. В итоге в возрасте 18 лет Лоран отказался от военной карьеры, решив всецело отдаться служению искусству: свободная жизнь художника гораздо больше его привлекала, чем суровые будни армейской службы.