В общем, «на войне – как на войне»…
В результате к вечеру противник приблизился к Витебску, но утомленный боем, остановился для передышки и разведки, выйдя с лесной дороги на оперативный простор.
Получив донесение об отходе своих арьергардных сил, Барклай стянул все свои войска под Витебском в единое место и приказал сломать мосты с правым берегом Двины. Рассказывали, что он вроде бы собирался дать решительное сражение врагу, чтобы задержать его продвижение и соединиться со 2-й армией Багратиона. Его армия уже заняла позиции за рекой Лучесой, упираясь правым флангом в Двину и закрываясь лесом на левом фланге.
Однако рано утром 27 июля в лагерь Барклая примчался гонец от Багратиона с извещением, что того нечего ждать под Витебском, поскольку в силу непреложных обстоятельств он уже двигается к Смоленску. К тому же, пленные известили русских о появлении самого Наполеона с его основными силами, а это означало что у противника могло быть по меньшей мере 150 тыс. войск против примерно 75 тыс. русских. 1-я Западная армия немедленно переменила позицию, перейдя с берегов Лучесы на дорогу на Бабиновичи, т.е. стала готовиться к отходу на восток – к Смоленску, хотя продолжала всецело создавать видимость у противника подготовки к генеральному сражению.
Для прикрытия ретирады, 27 июля арьергард Барклая возглавил генерал-майор граф Петр. П. Пален 3-й со свежими войсками: 3—4 тыс. пехоты, 4 тыс. кавал. и 40 орудий. Он встал на позицию в 8 километрах от Витебска за деревней Добрейка, имея в тылу реку Лучесу.
Его войска сражались с 5 часов утра 27 июля и до 15 часов, после чего отступили за Лучесу, где незадолго до того находились позиции основных сил армии Барклая.
Потом очевидцы этого боя с обеих сторон в своих мемуарах (Клаузевиц – у русских и граф Сегюр – у французов) независимо друг от другах сошлись во мнении, что вялый натиск наполеоновских войск на относительно слабый русский заслон следует объяснять стремлением Бонапарта основательно подготовиться к генеральному сражению, намеченному им на следующий день и на который по всем предварительным признакам явно был готов Барклай. Наполеон даже приказал в 11 часов утра прекратить атаки на Палена 3-го, чтобы иметь возможность проинспектировать поле предстоящего сражения, а также подтянуть отставшие корпуса.
Вроде бы Наполеон даже обратился к Мюрату с оптимистично-задорной фразой: «Завтра в 5 утра взойдет солнце Аустерлица!»? Действительно его войска накануне с высот могли наблюдать развёрнутую русскую армию на берегах Лучесы. Но после того как под покровом ночи русские сменили позицию, они уже не могли видеть всю армию Барклая, а лишь выставленный на всеобщее обозрение максимально растянутый по фронту заслонный отряд Пален 3-го и, тем самым, продолжали верить в намерение русских отстаивать Витебск.
В 13 часов 27 июля 1-я Западная армия Барклая очень тихо двинулась тремя колоннами в Смоленск, о чём противник долгое время не догадывался. Лесистая местность и заслон Палена скрыли отход основных сил Барклая, о котором Наполеон узнал только на следующее утро, т.е. уже 28 июля.
В трехдневном сражении под Витебском русские потеряли ок. 3.764 человек, из них убито 827, в том числе, генерал-майор Модест Матв. Окулов. Наполеоновские потери принято оценивать как равные русским (3.704, из них 300 пленных), у них тоже был убит военачальник высшего звена – дивизионный генерал Руссель.
Бонапарт не мог понять, куда исчезла русская армия. Преследовать её он тоже не мог. Генерал Бельяр на вопрос Наполеона о состоянии кавалерии ответил лаконично и доходчиво: «Еще 6 дней столь изнуряющего марша, и кавалерия исчезнет».
3 августа обе главные русские армии соединились под Смоленском.
Тем самым был достигнут первый стратегический успех: Наполеон не смог разбить их по отдельности, а так же дать победное генеральное сражения на границах России, т.е. не углубляться в ее необъятные просторы, что всегда и всем было чревато непредвиденными последствиями, зачастую, роковыми.
В войне наступила небольшая передышка.
Обе стороны приводили в порядок войска, утомлённые беспрерывными маршами в суровых природно-климатических условиях российской империи (в то лето царили страшная жара, засуха и «прочие прелести исконно русского бытия» – Я.Н), особенно для непривычных к ним наполеоновских солдат из Западной и Центральной Европы.
В Витебске Наполеон сделал остановку для отдыха войскам, расстроенным после 400 км наступления. Рассказывали, что раздосадованный затягиванием Русской кампании, Наполеон вроде бы бросил кому-то из своих свитских: «Здесь я остановлюсь! Здесь я должен осмотреться, дать отдых армии и организовать Польшу. Кампания 1812 года закончена, кампания 1813 года завершит остальное». Здесь он долго колебался между выбором: остаться зимовать на захваченной территории и продолжить войну в следующем году, или же следовать за постоянно ускользующей русской армией вглубь необъятной российской империи.
С надеждой решить кампанию одним генеральным сражением Наполеон сделал выбор в пользу преследования русских. 13 августа, французский император пошел дальше на восток – на Смоленск.
Тем временем прояснилась обстановка на правом фланге наступающих вглубь России основных сил Великой армии Наполеона.
Там оперировала 3-я Обсервационная армия русских генерала от кавалерии Тормасова, чья численность очень сильно разнится: от 25 до 35 и даже (по штатному составу) 45—46 тыс. солдат и 160—164 орудия. Часть ее сил, возможно, располагалась в гарнизонах Белоруссии и севера-запада Украины. Именно она защищала от Австрии и герцогства Варшавского юг Белоруссии и северо-запад Украины.
В тоже время с началом войны 33 (?) -тысячный австрийский корпус Шварценберга прикрыл от армии Тормасова правый фланг Наполеона, разместив вдоль границы Белоруссии с Украиной гарнизоны по линии Брест – Кобрин – Пинск протяжённостью в 170 км. Поскольку в Австрии своему командующему дали негласные инструкции не усердствовать и не удаляться далеко от границ, то поначалу противостояние между русскими и союзниками французского императора ограничивалось манёврами, стороны наблюдали друг за другом, не вступая в бои. 17 июля Тормасов получил приказ от военного министра Барклая-де-Толли воздействовать на правый фланг Великой армии, вклинившейся в Россию.
Так сложилось, что барклаевский приказ удачно совпал с перегруппировкой войск в стане противника. Французский император отзывал австрийцев на главное направление, вместо них послав VII-й 17-22-тысячный (данные разнятся) Саксонский корпус Ренье/Рейнье. Наполеон ошибочно недооценил силы 3-й армии, полагая, что корпус Ренье сможет сдержать русских до подхода к Тормасову Дунайской армии Чичагова из Молдавии.
…Кстати, повторимся, что первоначальный план Бонапарта подразумевал «блиц-криг», т.е. молниеносную кампанию – неподалеку от западных российских границ разбить в генеральном сражении две главные Западные армии русских (1-ю Барклая и 2-ю Багратиона) и понудить русского царя униженно молить о срочном мире…
В результате получилось, что Тормасов напал именно в тот момент, когда австрийцы уже отвели свои войска, а саксонцы ещё не заняли полностью оборонительную оперативную 170-километровую линию Брест – Кобрин – Пинск. Сначала по плану следовало взять Брест, уже потом – Кобрин.
Русский полководец выделил пять кавалерийских полков (в основном, драгунских) для охраны границ России со стороны союзного Наполеону герцогства Варшавского. Затем стянул наличные силы к Ковелю, разделив армию на пять частей, каждая из которых получила свою конкретную задачу.