Это должно измениться, но я не была уверена, как.
Но все, что я должна была сделать сегодня, это поймать серийного убийцу. Я знала, что мне нужно найти викканскую жрицу и королеву вертигров Лас‑Вегаса, ой, прошу прощения, Чанг всех тигров. Я должна была встретиться с тиграми прежде, чем начнет темнеть. У меня были четко поставленные цели и ограниченное время. Когда расследование настолько ужасного убийства кажется проще личной жизни, понимаешь, что что‑то определённо идёт не так. Проблема была в том, как исправить то, что пошло не так, и как вообще понять, что именно не так? Я только знала, что я не была полностью счастлива, как, впрочем, ни один из моих мужчин. Я начала понимать, что Жан‑Клод тоже может быть несчастен. Не хорошо.
Я вышла из автомобиля и увидела, как трое мужчин идут ко мне, их лица ясно говорили, что они спорили. Прекрасно, вместе мы будем угрюмой командой.
Эдуард в основном сказал Олафу, чтобы тот держался от меня как можно дальше. Олаф ответил, что если тот меня не трахает, то это совершенно не его дело. Удивительно, но если бы Эдуард меня действительно трахал, Олаф бы отвалил. По всей видимости, Эдуарду никогда не приходило в голову лгать о таких вещах. Я была несказанно рада этому, потому что я ни за что не смогла бы притвориться убедительно, что мы любовники. Не стоит забывать, что если эта новость долетит до Донны, она будет убита горем, и их сын, пасынок Эдуарда, Питер, никогда не простит этого ни мне, ни Эдуарду. Для меня это было нереальным и совершенно фрейдистским.
Хорошей новостью было то, что скоро нам должны были доставить ордеры. У Эдуарда был номер факса местной полиции.
‑Ты действительно работал раньше в Лас‑Вегасе, ‑ заметила я.
Он кивнул.
Меня вдруг осенило, и я почувствовала себя идиоткой, что не додумалась до этого раньше.
‑Ты знал местного истребителя?
‑Да. ‑ В этом весь Эдуард, просто "да".
Я изучала его лицо и знала, что под темными очками в его глазах не найду ничего конкретного, но... Я должна была спросить.
‑Тебе он нравился?
‑Он был компетентным.
‑Не лучшим, а только компетентным, ‑ проговорила я.
‑У него было больше принципов, чем у тебя или у меня. Его это сильно ограничивало. ‑ Его голос был совершенно нейтральным, лишенным эмоций.
‑Так ты работал и с погибшими оперативниками?
Он покачал головой.
‑Нет, только с их магом.
‑Магом?
‑Ренди Шерманом.
Я смотрела ему в лицо.
‑Ты только что видел в морге человека, которого знал, с которым работал, и это не... ‑ Я замахала руками, будто пытаясь выхватить подходящее слово из воздуха. ‑ Разве это не смущает тебя? ‑ Вопрос был неточным, но было слишком глупо спрашивать Эдуарда, о чем он переживает.
‑Такое могла спросить только женщина, ‑ проговорил Олаф.
Я кивнула.
‑Ты абсолютно прав, но поскольку я женщина, я имею право задать такой вопрос. Меня бы смутило, если бы пришлось смотреть на труп человека, которого я знала. Даже незнакомца разглядывать ‑ и то плохо. Я всё думала о парнях из спецназа, которых я встретила ранее этим днём, и знала, что ребята, лежащие сейчас в морге, были столь же высокими, столь же профессионалами, такими же полными жизни в своё время, и теперь этого уже не вернуть.
‑Ты переживала бы сильнее, ‑ заметил Эдуард, ‑ но это не помешало бы тебе делать свое дело. Иногда лучше работается, когда ты расстроен.
‑Мне поблагодарить?
‑Моя реакция беспокоит тебя, я чувствую это, Анита, но я видел, как умирало множество людей, кого я когда‑то знал. Через какое‑то время ты или спокойнее это воспринимаешь, либо переходишь на канцелярскую работу. Я не хочу торчать в офисе.
Я хотела наорать на него. Заорать о том, что я знаю, как он переживает за Донну и детей. Я была достаточно уверена, что он переживает и за меня, но его не эмоциональность в отношении трупов в морге напомнила мне, что Эдуард все еще остается для меня загадкой, и, вероятно, так будет всегда.