Я не буду разбираться еще и с тобой вдобавок ко всему.
Он вздохнул. Звук вибрировал сквозь мой разум, отдаваясь в теле, будто он был здесь, позади меня, шепча, касаясь.
Я набросила метафизические щиты на их место, хотя оградиться от моего мастера было не так‑то легко. У него были ключи к моим щитам, если ему было необходимо их снять. Сегодня он позволил мне обернуться в мои щиты и мой гнев.
‑Что, черт возьми, это было? Я пытаюсь распутать множественное убийство. Мне ни к чему твои игры разума.
‑Мои извинения, ma petite. Думаю, дело в том, что задеты мои чувства.
‑Как это понимать? – Спросила я, голос мой все еще был сердитым, но в остальном я уже начала успокаиваться. Я не была уверена, что он вообще когда‑нибудь вслух говорил о том, что пострадали его чувства.
‑Это значит, ma petite, что я думал, что мы достигли прогресса в наших отношениях, но теперь я вижу, что обретённая почва оказалась более зыбкой, чем я предполагал.
Я снова сказала, что думаю.
‑Я понятия не имею, что ты только что сказал. Я имею в виду, что я слышала все это, и это было сказано по‑английски, но я не понимаю, что ты хотел сказать. – Я положила лоб на руль, прикрыв глаза и пытаясь вдохнуть прохладу кондиционированного воздуха. – Но я просто нутром чую, что должна так или иначе извиниться.
Он рассмеялся своим волшебным смехом. Тем самым, что заставлял мое тело среагировать так, будто он касался моих самых интимных мест и угощал меня конфеткой одновременно. Его смех не был чисто сексуальным; он был таким приятным, что от него, должно быть, растолстеть можно.
Я вздохнула, но в моем исполнении это был просто вздох. Я не умела так владеть голосом.
‑Пожалуйста, прекрати играть со мной. Боже, Жан‑Клод, я не могу так работать.
Он выдал свой обычный смешок.
‑Думаю, мне хотелось услышать, что ты по мне скучала.
‑Как ты вообще мог быть неуверенным в этом? Это – моя работа.
‑Ты делаешь меня неуверенным, ma petite, только ты.
Я не знала, что сказать ему на это, но я попыталась.
‑Мне очень жаль.
‑Я знаю, что ты имеешь в виду, и это действительно помогает.
Как мне повесить трубку, не задев его чувств снова? У меня не было никаких идей. Дерьмо. Это было на него не похоже ‑ звонить, когда я работаю с полицией. Я надеялась изо всех сил, что это не станет привычкой.
Я поняла, что сижу, сгорбившись, за рулём. Я заставила себя выпрямиться и постаралась не смотреть на Эдуарда.
Голос Жан‑Клода, когда он снова заговорил, был почти нейтральным.
‑Когда я проснулся и услышал, куда ты уехала, я не предавался лени. В Лас‑Вегасе есть лебедь. Король Лебедей, Донован Рис, уже заявил, что он к твоим услугам, если возникнет потребность в пище.
‑Поблагодари Донована за меня, и я очень ценю, что ты готов делить меня еще с одним мужчиной. Я знаю, что мы уже говорили о том, чтобы никого больше не включать в меню.
‑Дело не в кормлении, ma petite, дело в том, что ты, кажется, не способна на секс без эмоций. Если бы ты могла просто трахаться и питаться, у меня не было бы никаких проблем даже с сотней твоих любовников. Кормись ими, и никогда больше не встречайся с ними, но ты собираешь вокруг себя мужчин, ma petite. Ты можешь трахать хоть дюжину мужчин, но встречаться с ними со всеми ты не можешь.
‑Я, в общем‑то, знаю об этом, ‑ сказала я.
‑Знаешь? – В его голосе вновь послышался гнев.
‑Я просто не умею заниматься случайным сексом. Мне очень жаль.
‑Нет, тебе не жаль, ‑ его голос стал еще более злым.
Я не знала, что делать с его гневом или с этой дилеммой, так что я просто это проигнорировала. Мужчины иногда позволяют так поступать в отношениях, ведь они не девушки.
‑Мне может понадобиться кто‑нибудь не из кошачьих из тех видов ликантропии, которые у меня уже есть. Лебедя во мне нет.
‑Я тебе говорю, что мне надоело делить тебя с другими мужчинами, и мне надоело, что ты их коллекционируешь, а ты просишь еще одного?
Он собирался вести себя по‑женски.