Мысли о том, что любимая жена способна его приговорить, даже не возникло.
Сколько раз он подходил сегодня в иллюзорном восприятии действительности к этой ситуации, столько раз она спасала его. Хотя, перед этим раздумывала.
– Любимая, – шептал он, и это было истинной правдой.
– Нет, она не способна предать любовь! А я, я сам… способен? Что вчера привело меня к Зойке, как я мог улечься с этим подобием женщины в постель? Неужели у нас действительно что-то было! Быть такого не может. Но ведь мы лежали рядом, абсолютно раздетые.
Скорбные мысли перемежались совсем иными видениями. Вспомнилось, как познакомились юный впечатлительный Лёнька и восторженная Алёна.
Никогда до знакомства с ней не подходил он к девушкам на близкое расстояние, а тогда вдруг словно сошёл с ума.
В голову неожиданно пришла мысль, если не познакомиться сразу, с первой попытки, второй может просто не быть. Таких девушек уводят, не дожидаясь, когда они подрастут.
Лёнька не на шутку расхрабрился, пытался быть шутом и героем одновременно.
Ему повезло. Девушка сама мечтала заговорить с ним. Так уж совпало.
Почти два года они жили на вершине блаженства, держась за руки, не смея проявить потаённые мечты и желания. Сближение произошло неожиданно, можно сказать, не согласуясь с их желаниями и планами.
Ребята заснули, готовясь к экзаменам у Алёны в квартире, а проснулись, потому, что не могли поступить иначе. Слишком жаркая была она, чересчур возбуждённый он.
Не произнеся ни единого слова, обследовали пограничные зоны, последовательно освоив науку сближения без единой помарки, сразу набело.
Урок был усвоен поистине гениально. Души и тела воссоединились, зачав с первой попытки плод, создав семью без каких либо вопросов и трений, буквально сразу основательно и бесповоротно.
Лёнька волшебным образом вспоминал не только события того времени. Перед его восприимчивой памятью проплывали видения, эмоции, чувства, даже запахи.
Алёна была и остаётся всем, что дорого. Неужели они действительно расстались?
Осознав глубину падения, Лёнька пришёл в неописуемый ужас. Такой исход сразу напомнил о конечности жизни, заставляя думать о последнем дне в трагическом ключе.
Где-то в глубине мелькнула внезапная мысль – что, если не ждать, когда жизнь станет совсем невыносимой? Взять и уйти самому, пока есть силы противостоять непреодолимым обстоятельствам.
Удивительно, но это не показалось греховным или абсурдным. Почему нет! Самое прекрасное уже пережито, ничего заманчивее жизнь преподнести уже не в состоянии. Взять и уйти вовремя.
Конечно, лучше расстаться с жизнью на вершине блаженства, но если невозможно, если отрезан путь назад?
Были и другие мысли, о том, что ничего невозвратного нет, пока жив, что нельзя опускать руки, сдаваться.
Тут же перед глазами возникла восклицательным знаком Алёна с чемоданом, её скорбные обвиняющие глаза. Вернуть прежнюю жизнь невозможно, поздно! Он проиграл. Взял и разрушил до основания всё, что создавалось совместно долгие годы.
Лёнька был абсолютно уверен, что его уход, неважно, из дома или жизни, не отразится на судьбе дочерей. Он просто освободит семью от собственной невезучести, от неумения быть добытчиком, строить счастливое будущее.
Ещё недавно за спиной были крылья. Не так давно Лёнька умел летать во сне. Как и когда успел стать пассивным, поверить в то, что ничего невозможно изменить?
Обстоятельства и трудности жизни убили способность видеть прекрасное, поступать не так, как все. Если человеку долго и обстоятельно что-то ломать и запрещать, у него появляется стойкая реакция отторжения и страха на любую житейскую трудность.
Как же ему хотелось прекратить эти несуразные размышления, но они агрессивно наступали. Лишь одно обстоятельство придерживало скорость принятия решений – желание узнать, так ли всё безнадёжно?
В кармане всё ещё лежал телефон. Стоит сделать звонок жене, задать главный вопрос, попытаться реабилитироваться. Ведь он даже не знает, что в той квартире происходило на самом деле.
Ну, не верит Лёнька в то, что способен был спать с той ужасной женщиной. Может поклясться чем угодно, что ни разу в жизни не изменил своей Алёнушке, даже мысленно. Нет для него ничего более дорого.
Целую ночь, прожил он в непрекращающемся ни на минуту кошмаре, создаваемом собственными мыслями. Как же это страшно, присутствовать на суде собственной совести, самого безжалостного и беспристрастного судьи, которого только можно вообразить.
Постепенно обозначилась цель, чёткий план действий.
Лёнька держал в руках заряженный телефон, пролистал семейные фотографии, не понимая, надеется или уже прощается с самыми дорогими людьми.
Время тянулось безжалостно, приближая рассвет слишком медленно. Лёнька не мог себе позволить разбудить Алёну раньше времени. Она не виновата в том, что он потерялся в реальном мире, став для неё и для всех призрачным прошлым.
Он считал и считал минуты, когда у изголовья жены зазвонит будильник.
Вот Алёна встаёт, умывается, готовит завтрак, накладывает контейнеры с бутербродами для Леночки. Сейчас разбудит дочь в первый раз. Девочка никогда не встаёт сразу. Теперь очередь Машутки. Эта вскакивает сразу, но не просыпается.
Минута за минутой Лёнька воссоздавал реалии той, прежней жизни, которая вот-вот или продолжится, или закончится совсем.
– Алёнушка, милая, – молитвенно обращался он к зловещему безмолвию, – ты вспоминаешь сейчас обо мне… или совсем вычеркнула из жизни?
Как это печально – прощаться с прошлым.
– Сейчас, ещё несколько минут, должна же она почувствовать.
Лёнька набирает заветный номер, слышит сигнал, потом отбой. Это невозможно перепутать, Алёна нажала кнопку отмены звонка.
Он пытается успокоиться, что удаётся с большим трудом. На глазах выступают предательские слёзы.
Усилием воли Лёнька подавляет желание расслабиться, утопает в слезах.
– Не время проявлять слабость. Да, я дошёл до грани, когда или да, или нет.
Смахнув невольно выступившую каплю, мужчина набирает номер повторно.
Опять отбой.
Двадцать попыток, одна за другой.
Леденящая душу тишина.
– Это приговор. Никто, кроме меня, в этом не виноват. Печально. Так нелепо завершить жизненный путь. Наверно я что-то важное упустил гораздо раньше. Не должно быть так, чтобы в результате одного нечаянного промаха сразу оглашали смертный приговор. Даже приговорённый к расстрелу должен иметь шанс оправдаться. Хотя бы на надежду, что изменения возможны. Значит, ещё один звонок не будет лишним.
Лёнька дрожащей рукой, уже не стесняясь безвольного потока слёз, набирает номер любимой, которая сейчас должна поставить жирную точку, не важно, какую именно, в его нелепой судьбе.
– Милая Алёнушка, где ты, где, может на планете, на Земле? Может, только в сказке ты живёшь, может, на планете дальних звёзд.
Почему ему вспомнилась именно сейчас эта фраза из песни, которая никогда не нравилась? Наверно так приговорённые к смерти должны прощаться с жизнью.
– Ну и пусть. Меня некому будет оплакивать.
Телефон опять оставил гудки без ответа.
Это судьба. Сколько не скрывайся от неё, отвечать за поступки придётся.
Решение раствориться, исчезнуть, сгинуть пришло внезапно.
– Нечего прикидываться слабаком. Я докажу, что не перестал быть мужчиной, уйду из жизни достойно.
Лёнька порвал на полосы две старые простыни. Они ветхие, но если брать шире, потом скручивать, должны выдержать его вес.
Неожиданно его посетило спокойствие, даже руки перестали дрожать.
Верёвка готова. Только куда её приспособить? Нигде нет годных крюков.