Быстро прочухавшись, Кузьминична пнула ногой ближайший чемодан.
– Это куда ты собрался? На отдых?
– Авдотьюшка, – подошёл Пётр Ильич к жене. – Наконец-то ты вернулась.
– И, как вижу, не вовремя, – женщина смотрела на мужа, ожидая внятного ответа.
– Радость моя, дай мне сказать, не перебивай, – Пётр взял жену за плечи. – Я никуда не уезжаю. Это чемоданы мамы. Я привёз её жить к нам.
– Что?! – у Кузьминичны перекосилось лицо от ужаса. – Жить? Сюда? Я не ослышалась?
– Мама совсем старенькая, ей просто необходима наша помощь.
– Чтобы сегодня же отвёз её обратно, – прошипела на ухо Петру Авдотья. – И без разговоров.
– Так нельзя, что ты такое говоришь.
– Повторяю в последний раз – куда хочешь вези, но чтобы её здесь больше не было. Иначе…
– Молчать! – неожиданно выкрикнула Дарья Фёдоровна, стукнув тростью пол.
От громкого звука Авдотью передёрнуло.
– Забыла, где живёшь? – продолжала свекровь, медленно шагая к невестке. – Это квартира академика Лебедева – моего отца! Я здесь полноправная хозяйка! И только ради Петечки позволяю тебе оставаться на моей жилплощади!
– Мамочка, тише, тебе нельзя волноваться, – обратился Пётр к разозлившейся матери. – Я же предлагал сиделку, ты отказалась…
– Что? Сиделку? На черта мне какая-то там посторонняя женщина, когда у меня есть родные люди? Зачем платить кому-то, жить нужно экономно! Впредь я буду вести список необходимых покупок. Я же тебя учила, Пётр, вести домашнюю бухгалтерию! Всю квартиру захламили бесполезными безделушками, вынести всё на помойку, а что-то продать! Все денежные поступления мне на хранение! Не нравится? Вот Бог, а вот порог!
Дарья показала на дверь, развернулась и медленным шагом потопала в комнату.
– Что это? – Авдотья пустила скупую слезу от обиды. – Что это такое творится, Петя?
– Ну что ты, Дунюшка моя, – приобнял Пётр Ильич расстроившуюся жену. – Всё ж лучше будет. Мама права, ты у нас больно растратная.
– Сторону мамочки принял? – разозлилась Кузьминична и оттолкнула мужа. – Ну, мы ещё посмотрим.
Дарья Фёдоровна действительно была очень экономная и рассудительная. Вести списки покупок и домашнюю бухгалтерию она научилась у собственной матери. Одежда покупалась только по острой необходимости. Женщина не понимала, зачем покупать вторую пару обуви, если первая ещё не сносилась. Праздничные наряды носились только в значимые дни. Продуктами закупались каждую неделю.
Женщина жила по принципу «кто не работает, тот не ест».
– Ох, горюшко-то какое, – причитала Авдотья, сидя за столом в кухне. – Что ж теперь делать, Костенька? Изведёт она меня, ей-богу, изведёт…
Неожиданно в кухню вошла Дарья Фёдоровна.
– Что сидим? Нужно купить продуктов. Холодильник совсем пустой, – строгим голосом отчеканила старушка. – Константин, отнеси, пожалуйста, мои чемоданы в мою комнату.
– Это куда? – удивился мужчина, уставившись на бабушку.
– В комнату родителей, – уточнила Дарья, бросив взгляд на невестку. – Мне нужен простор и больше воздуха. А вы с Петечкой займёте комнату поменьше. И да, Авдотья, мне необходим свежий куриный бульон ежедневно с раннего утра. Займись приготовлением ужина.
– Пе-етя! – позвала Кузьминична мужа.
– Нет, сама, – стукнула Дарья Фёдоровна тростью об ножку стола. – Не мужское это дело – в кухне возиться.
Нарезая лук для салата, Авдотья плакала от резкого запаха овоща и от появившейся в квартире узурпаторши.
– Да за что мне всё это? Чем я так провинилась перед Богом? Надо было у Ленки остаться. Всё-таки там лучше. Не нужно было ей давать пощёчину. Напишу-ка я ей письмо и извинюсь, глядишь, и примет мать, хотя бы на лето.
Часть 10
Через несколько дней Елена получила письмо от матери, где та извинялась и просила прощения за своё поведение.
«…Леночка, доченька, с тяжёлым сердцем уехала я из твоего дома. Прости ты меня, дуру, за пощёчину и обидные слова. Девочка моя, если бы ты знала, как мне стыдно и больно, мы всё-таки родные люди. Нам нужно всё обсудить и забыть наши глупые ссоры. Я очень хочу вернуться и обнять тебя.
Жду ответного письма. И ещё раз прости.
Твоя мама».
Сычёва два раза перечитала «депешу». В душе что-то шелохнулось.
– Всё осознала, наконец-то, – размышляла Елена, убирая письмо куда подальше.
***
Прошло два месяца. Август.
– Зай, мама Вадика завтра привезёт. Встретишь их с вокзала? – задала вопрос Маргарита Николаю.
– Слушай, забыл предупредить, меня просили подменить, – уставившись в телевизор, ответил Коля. – Ты уж сама как-нибудь, ладно?
– Придётся на такси ехать, у мамы сумки тяжёлые, не дотащим, – вздохнула Ритка.
– Ну, извини.
Уже прошло больше полугода, как Николай живёт с новой женой. Всё бы ничего, вот только удручала его должность грузчика. Не об этом мечтал Коля, когда уезжал из деревни.
– Николаш, чего грустим? – продавщица Валентина вышла на перекур.
– Скукота, – сидел Коля на деревянном ящике и щелкал семечки.
– Хочешь, Жигулёвского принесу?
– Не, я не пьющий, – высыпал шелуху в мусорный бак.
– Как хочешь, – улыбнулась Валя и пошла обслуживать покупателей.
– Интересная особа, – посмотрел ей вслед Новиков.
Валентина – веселая и задорная тридцатипятилетняя женщина, любившая подшучивать на неприличные темы и рассказывать анекдоты.
– Валька, – смеялись сотрудники над очередной шуткой. – Энциклопедия ходячая.
– А что? А я ничего, – была любимая фраза женщины.
Работать в этот магазин она устроилась буквально пару месяцев назад и сразу же расположила к себе работников.
– Валька, у тебя покупатели, кончай лясы точить, – ругалась строгая заведующая.
Днём к Валентине муж привёз шестилетнюю дочь Машу. Девочка гуляла по отделу с детскими игрушками, пока мама работала.
– Вот ведь, оставить не с кем, – сетовала Валентина. – Бабушка наша переехала на дачу на всё лето, а брать не хочет. Приезжайте только вместе, говорит, а одна сидеть не буду.
– А бабушка у тебя кто? – интересовалась напарница.
– Кто-кто, педагог. Намается в школе с такими вот, – показала пальцем на свою дочь, – и с внучкой ей уже неинтересно.
Маша, в очередной раз насмотревшись на кукол и плюшевых мишек, решила исследовать остальные закоулки магазина. Обойдя всё вокруг, она подошла к кандейке, где обычно отдыхали рабочие. Заглянув в приоткрытую дверь, поздоровалась с незнакомым дядей.
– Здравствуйте, а что Вы здесь делаете?
– Обедаю, – ответил Николай, жуя батон. – А ты чья?
– Мамина, – улыбнулась Машенька и вошла внутрь.
– Хочешь? – Коля протянул бутылку с кефиром.
Девчушка сделала глоток и поблагодарила за угощение.
– А сколько тебе лет? – Новиков улыбнулся.
– Шесть, – гордо ответила Маша и, вытянув ручки, сложила шесть пальцев в ряд. – А зовут меня Маша.
– Молодец! – похвалил девочку грузчик.
– Машка! – послышался голос Валентины. – Куда запропастилась? Иди сюда!
– Я пошла, до свидания! – девчушка прошмыгнула в приоткрытую дверь.
Николай откинулся на спинку стула, поставил бутылку на стол и отложил недоеденный батон.
– Маша, шесть лет, – мужчина изменился в лице. – В этом году и моей Ане исполняется шесть…
– Что с тобой? – Марго встретила мужа в прихожей. – Что-то случилось?
– Всё в порядке. Устал, – Николай умылся и занял любимое место за столом в кухне.
– Ужинать будешь?
– Пока не хочу. Если только кофейку выпить, – он разглядывал жену, суетившуюся у плиты.
Тоска обуревала Колю. Девочка Маша напомнила его собственную дочь.
Воспоминания о доме, где он прожил шесть лет, нахлынули с такой силой, что Новикова потянуло назад, в деревню.
– Странно, будто глаза открылись, – обдумывал своё состояние мужчина. – Кому я теперь там нужен… Нет-нет, глупости всё это…
Коля встряхнул головой.
– Рит, мать уже уехала? – подул на чашку с горячим и крепким напитком.
– Да, последней электричкой. Спрашивает, когда мы с тобой распишемся, – прильнула к Коле.
– Жениться? – пристально посмотрел на Маргариту.
«Вот оно! – подумал Николай, вспомнив свою затею о прописке, – наконец-то, созрела!