Помощник Прокурора вытер платком шею и сел на место. Пока длилась его речь, Судья задумался о том, что присутствующим должно быть хорошо известно, к чему привела Октябрьская революция. Один «красный террор» чего стоит! Причём по тем же самым идеологическим мотивам, какие он нынче вменяет Либерализму. Интересно, воспользуется ли адвокатесса промахом? Едва об этом подумал, как сторона защиты попросила слово. Судья разрешил адвокатессе высказаться.
Красивая женщина поднялась и взоры устремились на неё. Демократия поправила волосы и, лучезарно улыбаясь, посмотрела на прокурора. Под её взглядом тот расцвёл. Он опустил глаза и принялся вертеть пуговицу на мундире. Убедившись, что чары действуют, адвокатесса произнесла:
– Уважаемый Суд! Всё, о чём нам только что поведал представитель обвинения, – она бросила взгляд на помощника прокурора, – весьма любопытно. Вместе с тем, – тут кокетливо сложила губки, – ни капельки не убедительно. Да простит меня уважаемый коллега, но представленные им доводы не доказывают вины моего подзащитного. Конечно, во все времена ведутся кровопролитные войны, и в том, и в другом случае гибнут люди. Однако позвольте спросить, – Демократия картинно сложила ладони, – при чём здесь Либерализм? Как раз наоборот! Именно либеральная мысль выступает против насилия, предлагая споры разрешать путём переговоров. И уж тем более мой подзащитный не мог на нашей территории развернуться. Он здесь без году неделю, а вы хотите навесить на него всех дохлых лягушек, – сказав это, адвокатесса поморщилась: – Поэтому я призываю Высокий Суд не считать представленные доводы заслуживающими доверия ввиду того, что они не доказывают ни прямо, ни косвенно вины подсудимого.
Произнеся вызвавшую у Суда улыбку речь, Демократия плавно опустилась на место. Формально она была права. Международный террор трудно связать с Либерализмом. Тем не менее на помощника прокурора её выступление не подействовало. Он тщательно продумал позицию и всё, что говорил, было разминкой. Изюминку седовласый Коммунизм оставил на потом, поскольку понял: адвокатесса не настолько хороша, как о ней говорят, раз не использовала возможность обратить аргументы против него. Разумеется, он знал и о «красном терроре», и в других вопросах был сведущ. Тем не менее искренне верил в нерушимость коммунистических идеалов и ради убеждений был готов на многое.
– Ладно, – подумал помощник прокурора, – посмотрим, как ты зашипишь, когда сдеру с твоего подзащитного его лицемерную шкуру и выставлю на всеобщее обозрение. А после можно и на погост. Видно, пришло время молодых…
Он поднялся и насмешливо отвесил адвокатессе поклон. Демократия опустила глаза, выражая признательность. Знак внимания со стороны столь уважаемого специалиста был ей приятен, и помощник прокурора, проявив учтивость, заговорил как ни в чём не бывало. Однако его тон изменился, теперь голос звучал ровно и доброжелательно. Он не обвинял, а рассуждал, и от этого сказанное становилось только убедительнее:
– Любезная адвокатесса, как всегда, в чём-то права. Вопрос в чём? – с колкости в её адрес начал Коммунизм. – Что же касается доказательств, – их предостаточно. И дабы не быть голословным, напомню о крупнейшей геополитической катастрофе – крушении СССР! Согласитесь, оно не было случайным. Это событие долго готовили, вбрасывая в информационное пространство «факты» о якобы «преступлениях» советской власти. Я хорошо помню, как глашатаи перестройки восторженно трубили: рыночная экономика спасёт от административной диктатуры, Европа распахнёт нам свои двери! Как итог, – помощник прокурора вздохнул, – сменилась общественно-экономическая формация. Страна Советов ушла в небытие, вместо неё сформировалось общество, из классов с непримиримыми противоречиями. Но любопытно другое: правящие круги, казалось бы, образованные люди, все до единого попали в ловушку под названием «разгосударствление собственности». Эта гениальная пиар-находка стала блестяще исполненным инструментом разрушения экономики! Населению огромной державы внушили, что существует собственность, никому не принадлежащая. Именно её присвоил фантом под названием «Административная Система» и управляет ею из рук вон плохо. Но благодаря младореформаторам ничейная собственность обретёт хозяев. Тут же наспех состряпали слоган: «Чем больше богатых, тем богаче общество!» и – понеслось…
Помощник прокурора сделал несколько глотков воды. Утолив жажду, вернулся к предмету:
– Уважаемый Суд, факты – вещь упрямая! И говоря строгим юридическим языком, «ничейной» собственности не существовало. Собственность была. Но её название и юридическая форма – общенародная, а не государственная. Она создавалась миллионами советских граждан, работавших за отсроченное вознаграждение – светлое будущее своих детей! Советское государство не владело собственностью, а только управляло. Подводя итог чудовищному по масштабам обману, со всей ответственностью можно утверждать: с началом реформ произошло не разгосударствление собственности, а её огосударствление! Правящий класс присвоил собственность, которой управляло государство-предшественник, – Советский Союз. Смею заметить, юридического акта передачи общенародной собственности, равно как и всесоюзного референдума по этому вопросу, не было. И всё же власть имущие украли собственность, затем приступили к её дележу. Но, поделив собственность, они были вынуждены поделиться властью. Так появилось, как минимум, 90 центров власти собственности: 89 субъектов Федерации и Федеральный центр, не считая олигархических групп, которые не только слились с властью, но и успешно с ней соперничали. Что же касалось собственности, находящейся на территории бывших республик, она была разворована местными удельными князьками.
Помощник прокурора в очередной раз взял паузу. Лет ему было немало, но он держался. Журналисты, не отрываясь от блокнотов, записывали каждое слово. Даже адвокатессу впечатлило сказанное. Тем временем помощник прокурора набрался сил и продолжил:
– Уважаемый Суд! История знает период, когда власть и собственность находились в одних руках. Он называется феодализмом и характеризуется: безнаказанностью власти и бесправным положением остальных. К сожалению, нынче в России построено неофеодальное государство, из чего вытекает ряд неизбежных следствий. Следствие первое – отказ так называемой «финансовой элиты» от бремени содержания государства, и инструментом этой, в лучших советских традициях уравниловки стал налог на доходы физических лиц. Следствие второе – «парад суверенитетов». Он вызван отнюдь не разделением функций, не передачей полномочий от центра на места, а слиянием власти и собственности. Субъекты федерации – удельные неофеодалы озаботились сохранением теперь уже своей, кровной собственности. Местнический суверенитет стал выше государственного. Сегодня он принял скрытые формы, но мгновенно проявится при ослаблении федерального центра. Более того, главное отличие неофеодализма – «кулачное право». Рейдеры и коллекторы стали обыденным явлением, за которым, как правило, стоят чиновники.
Судья внимательно слушал и пришёл к выводу, что помощник прокурора камня на камне не оставит от позиции защиты. Он решил использовать тот же приём, что и адвокатесса. Несмотря на видимость сдержанности, придал обвинению эмоциональную окраску, и сделал это куда профессиональнее.