Помимо демократов существует ещё категория, в задачу которой входит работа с продуктом, создаваемым уже демократами. Эта немногочисленная прослойка взвешивает и оценивает капиталы, а также их способность изменяться в зависимости от ситуации. В народе их кличут ростовщиками. Мы же назовем данную категорию либералами – теми, кто вторично оценивает труд коммунистов и социалистов. Иными словами, продукт, создаваемый либералами, есть оценка любых ресурсов и любых возможностей или, – капитализация либо её отсутствие.
Кратко обозначив интересы общества, с чем можно не соглашаться, следует заметить, что, когда наступит ротация власти, часть населения, долгое время направлявшая интересы государства в русло собственных представлений о прекрасном, не желает уступать место. Её представители вросли во властные кресла, и приходится выдирать их оттуда силой. По крайней мере, добровольная передача власти большая редкость, как белая ворона либо молчаливый политолог. Но в обществе вызрело недовольство, и оно приводит к подведению итогов. Однако такие итоги, как правило сопровождаются вакханалией с огромным количеством жертв и разрушительные последствия; как утрата территорий, снижение уровня жизни и сокращение населения всегда ожидают державы, дабы они не могли возродиться из пепла. Вот и на некогда обширной территории подводятся итоги очередной смены ориентиров. Бывшей не так давно желанной и предвосхищаемой её адептами. Правда эти перемены быстро привели к усталости населения и сказались на снижении рождаемости. Как следствие, на скамье подсудимых оказался Либерализм, чьи последователи повинны в происходящем. Намеренно либо нет, это и предстояло выяснить Высокому Суду.
На стороне обвинения в сём значимом процессе выступил прокурор, чьё имя за несгибаемость стало нарицательным. Именовался он Социализм! Прокурор намеревался в пух и прах разнести деяния Либерализма, присвоив им квалификацию зловредных и злонамеренных. Уж больно неприглядным был в его глазах подсудимый, и прокурор делал всё, чтобы доказать его вину. Для этой цели он позвал учителя, седого наставника, собиравшего выйти на пенсию. Когда-то у него постигал азы юриспруденции и по сей день был благодарен за науку. Несмотря на собственную именитость он и теперь не чурался обращаться к учителю за советом. Что и не преминул сделать, едва узнал, о каком подсудимом идёт речь.
Его наставник охотно вызвался помочь. Либерализм не пользовался уважением в его глазах, ведь звали учителя Коммунизм. Он был высок и худ, широк в плечах и резок в суждениях, но, когда того требовали интересы дела, оказывался сговорчив. Несмотря на свою известность, его устроила роль помощника и Коммунизм готовился первым взять слово. Он не спеша перекладывал бумаги, внося правки в обвинительную речь. Такой основательности давно не наблюдалось в зале суда, в связи с чем освещавшие процесс журналисты уже строчили первые заметки. Иными словами, все готовились к столкновению мнений, взглядов, аргументов. Сторонам предстояло убедить Высокий Суд в собственной правоте и развеять доводы оппонента.
Само собой разумеется, ни одно судебное заседание не имеет право претендовать на звание объективного, если отсутствует защита. Иначе какой же это состязательный процесс? Но в нашем случае на заседании присутствовала адвокатесса! Её пылкость и велеречивость сводили с ума представителей обвинения. К немалому удивлению публики женское красноречие нередко одерживало верх над логикой обвинения, если последняя не была высказана твёрдо и безапелляционно. С присущим ей кокетством она выстраивала защиту, искусно перемешивая обстоятельства с эмоциями, преподнося их таким образом, что создавалось впечатление внушительной позиции, основанной на фактах. На деле же её славословия не имели ничего общего с правдой, но многие, столкнувшись с такой манерой, пасовали. Конечно, впоследствии решение обжаловали, но адвокатесса не огорчалась, а принимала позу соответственно моменту. Звали девушку Демократия. Она была замужем за некогда убеждённым либералом, который вскоре после женитьбы сменил политические взгляды. Что же касалось Судьи, он носил мантию и внимательно изучал присутствующих, наблюдая то за одним, то за другим участником процесса.
И вот в зале наступила тишина. Помощник прокурора поднялся, Судья кивком разрешил ему высказаться. Седовласый Коммунизм кашлянул и важно произнёс:
– Уважаемый Суд! Разрешите вначале сказать несколько слов об инфантильности и доверчивости. Именно с них, на первый взгляд малозначимых и безобидных, всё и начинается.
Едва прозвучали его слова, в зале переглянулись. Журналисты тут же склонились над блокнотами, торопясь записать услышанное. Помощник прокурора продолжил:
– Говоря об инфантильности, Ваша Честь, я имею в виду её политическую разновидность, так как наши сограждане, – он сделал паузу и посмотрел на обвиняемого, – проявляют безмерную доверчивость. Откуда берётся такая доверчивость? – оратор вознёс глаза к небу. – Она не столь безобидна, как кажется на первый взгляд. С годами обаяние юности исчезает, превращая её в старческую немощь. Немощь политических недорослей. Именно они парализуют общество, делая его добычей правящих кругов. И яркий тому пример – Европа! Потомки Марата и Робеспьера стали чужими на своей земле. Талейран переворачивается в гробу, видя, что творит толерантность. Деградация политической воли под маской плюрализма надолго поселилась в «старом свете». Приток свежей крови в лице многочисленных мигрантов – следствие беззубой политики национальных интересов…
Он прервался и сделал глоток воды. Высокий Суд молчал. Из уважения к коммунистическим сединам он проявлял терпение. Хотя, нужно признать, выступление помощника прокурора не имело ничего общего с делом, рассматриваемым в суде. Речь шла о злодеяниях на нашей территории. Причём здесь Европа? Впрочем, Судья нисколько не сомневался в продолжении, и оно не заставило себя ждать.
Утолив жажду, Коммунизм вернулся к обвинениям, которые излагал на языке, используемом как юристами, так и политологами. Ввиду того, что его собственные убеждения с годами только крепли, он чувствовал себя, как пчела на поле, предвкушая хороший взяток. Мельком глянув на аудиторию, Коммунизм произнёс:
– Уважаемый Суд! Мы живём в двадцать первом веке, когда межцивилизационные конфликты породили новую угрозу – международный терроризм! – Помощник прокурора сделал паузу и набрав в грудь воздуха, продолжил: – Террор сродни войне. Они кроваво-кровные братья! То, что сегодня он объединяет представителей разных народов, доказывает: причина вышла за пределы одного государства и распространилась по всему миру. И виною тому – современный неоколониализм, свирепое порождение либерализма! – Помощник прокурора кивком указал на подсудимого и добавил: – Нынче Либерализм прикрывает насилие флагом, сшитым из лоскутов общечеловеческих ценностей. По этой причине борьба ведётся в сфере представлений о смысле жизни, ведь страны «запада» осуществляют экспансию, они подсчитали: проживание на уровне потребления жителей США возможно обеспечить только миллиарду человек. Этот «золотой миллиард» будет обитать в странах, где банки и университеты, информационно-аналитические центры и лаборатории. Остальным – работа в шахтах, на нефтепромыслах и иных вредных производствах. Западный образ жизни вместо оплота гуманизма, каким пытался предстать, оказался иждивенцем, поражённым бесконтрольностью собственного потребления! К сожалению, из-за него, – помощник прокурора со злобой кивнул на подсудимого, – Россия перестала быть уникальной цивилизацией, а стала частью «запада». Притом такой его частью, где мерзости западного мира вскрылись с ужасающей очевидностью.