– А зачем нам её помнить? Боль эту? Зачем мы должны «болеть» ею?
– Чтобы быть человеком. Ты любишь весну? А без холодной зимы ты бы не чувствовала особенного запаха счастья… Или, смотри, ты заболела. Всё было нормально, а потом нос не дышит, горло болит и температура. И вдруг ты понимаешь, что твоё «нормально» было самым прекрасным состоянием. То же и здесь, пытаясь прочувствовать то, что творилось тогда, мы как бы переносим ценность жизни из состояния «нормально» в «прекрасно», понимаешь? – попытался объяснить Ноум.
– Вроде понимаю… Но у меня один вопрос. Почему нельзя было договориться? – вдруг подскочила на кровати Женька. – Они же взрослые люди, умные. В любой ситуации можно поговорить, разве нет?
– Понимаешь, те люди, что руководят целыми странами, не многим отличаются от простых рабочих заводов и даже учеников в твоей школе. Всегда есть те, у кого в голове одно, а на языке другое. Всегда есть те, кто пытается докричаться, но его не хотят слышать. А ещё есть те, кто давно уже не может думать сам и действует под чью-то дудку. Всё, как в обычной жизни. Есть подлость, злость и нетерпимость.
– Они не смогли, а мы несём эту боль, – девочка устало опустила голову на подушку и закрыла глаза. – Ведь не было ни одной семьи, в которой кто-то, да не погиб. Разве это честно?
– Не пытайся искать справедливость в Мире Людей. – грустно вздохнул Ноум. – Любая война заканчивается переговорами.
– Но ведь это могут быть переговоры на полностью выжженной земле, – испуганно бормотала девочка.
– К сожалению, – тихо ответил кранфур.
– Это больно и страшно, – кинула Женька и зарылась в подушку.
Женька хочет написать книжку
Расцветала первая черёмуха. Запах стоял в воздухе такой, что кружилась голова и к горлу подступала неприятная тошнота. Но хотелось прыгать и очень громко кричать! Ромашка шёл рядом и улыбался. Он всегда улыбался, его русые, неизменно отросшие волосы и улыбка от уха до уха были главной отличительной чертой этого замечательного мальчишки. Друзья только что отдали учебники в библиотеку, где строгая библиотекарь пожурила Ромашку за потрёпанные книги и обещала в следующем году выдать самые-самые неприглядные. Отметила в картонных карточках и отпустила домой.
Почти пустые, неаккуратные сумки висели на плечах детей неторопливо шагавших в сторону домов. За этот год Женька уже не один раз пыталась зашить свой рюкзак, который к каникулам превратился в нечто с торчащими нитками, оторванными и завязанными на узел лямками. Ромашка же уже давно перешёл на пакеты, потому что от его синей сумки ничего не осталось.
Впереди каникулы. Оценки выставлены. Оставалось дождаться выходного дня, и, старый город вновь примет маленькую девочку в свои объятия. Ромашка будет учиться ещё до конца мая, а трое из их класса с завтрашнего дня уже перестанут думать о контрольных, дневниках и уроках. Целых три месяца без звонков, неудобных бантиков и домашних заданий, которые доводили всю семью до бешенства.
– И чем ты будешь заниматься эти дни?
– Ой! Я столько могу успеть! Я буду рисовать сколько мне хочется, гулять, пока не устану, и начну свою книгу!
– А когда у тебя были уроки, ты не могла этого делать?
– Ну как же я могла это делать, если надо было учить домашнее задание? А днём эти тоскливые уроки.
– Не хочу тебя расстраивать, но гулять то тебе не с кем… Они-то продолжают учиться, – с улыбкой произнёс Ноум, – О чём ты хочешь написать книгу?
– Про компанию друзей, которые найдут машину времени и будут кататься в разные годы! Это же так здорово, попасть в прошлое или будущее. Помнишь, как в книжке про Алису? Вот она из будущего. А Коля из прошлого. Это же так интересно! – Восторженно рассказывала Женька.
– А ты понимаешь, что тебе надо будет изучать много-много истории, чтобы описать что-то в прошлом? – спокойно поинтересовался кранфур.
– А они будут больше в будущее летать! Там только придумывать надо, а не учить…
– Ну, хорошо. Посмотрим, что у тебя получится, – довольно пробормотал Ноум.
– Ты думаешь, я не смогу? Я не напишу свою книгу? – обида обожгла грудь девчонки.
– Если ты веришь, у тебя всё получится. Главное, не терять эту веру, иначе всё рухнет. У вас, людей, сильно развито влияние мыслей на жизнь… До конца знать, что у тебя получится
Глаза девочки слипались, в голове роились картинки из будущей книги, в которой такие же дети, как она, строили свой штаб на дереве и планировали полёты в далёкое будущее со снующими в небе машинами и странными существами с других планет.
Главное – верить, главное – знать, главное – видеть цель и ползти к ней…
Город Тополей
Четыре часа. Пыль. Встречные незнакомые автомобили. Открытые окна. Горячая вода в пластиковой бутылке. Долгожданное путешествие в город детства. Такой большой для школьницы Женьки и такой маленький одновременно. Запах тополей, трель стрижей под самым небом и тёплый асфальт. Второй подъезд, его запах и долгожданная дверь со звонком, который издавал трель какой-то неизвестной Жене птички. Шаркающие шаги за этой дверью, два оборота замка и улыбающаяся бабушка, пятящаяся назад, чтобы пропустить долгожданных гостей. Всегда бескомпромиссное «Пойдёмте есть! Вы с дороги!» и приятный запах бабушкиного «зелёного» супа. В нём всегда плавали ошмётки яйца, о котором с особым теплом Женя будет вспоминать когда-то в будущем, но не сейчас. В настоящий момент этот суп казался неприятной «визитной карточкой» бабушкиного стола. Если сейчас не съесть, то всё содержимое тарелки, по словам бабушки, могло оказаться где-нибудь на голове, чего совсем не хотелось. Она всегда обещала вылить его за шиворот либо отправить девочку с тарелкой в туалет, но ни разу не осуществила этого. Лучше было доесть всё до конца, нежели узнать, сделает ли улыбающаяся бабушка то, о чём она постоянно твердит.
⠀Однако, ещё не посетив кухню, Женька бежала в комнату с библиотекой во всю стену. С полок смотрели тома с неизвестными фамилиями и странными названиями. Ничего не изменилось, всё так же на верхних полках стояли красивые, почти новые книги, а внизу зачитанные до дыр детские книжки, которые уже и стоять-то не могли, лежали и выглядели так жалостно, что их хотелось прижать к себе. На шестой полочке отсутствовала часть книг, и на этом месте ютился телефон, на котором была наклеена бумажка с номером. Пять цифр, которые Женька, кажется, запомнит на всю жизнь – четыре пятнадцать сорок пять.
⠀⠀После обеда девочка снова шмыгнула в комнату с полками. С прижатой к маленькому сердечку книжкой Женя вышла провожать родителей. Она оставалась в своём любимом и счастливом мире. Сестрёнка махала рукой и прижималась к маме и совсем не хотела, чтобы её оставили здесь. Домашний ребёнок, как любила называть её бабушка и папа.
Первый побег на любимый чердак состоялся этим же вечером.
– Я так счастлива тебя видеть! – почти кричала Женя в большие ушки зажатого в крепких детских объятиях кранфура, – Ты ждал меня?
– Поставь меня на землю, я высоты боюсь. Конечно ждал! Кто мне оладушки принесёт ещё? – прижимая посильнее огромные ушки к спинке, бормотал Ноум.
– Ой… – испуганно округлила глаза девочка.
– Как это «ой»? Ты не принесла волшебные пирожки или оладушки бабушки? – залился хохотом пушистый житель чердака.
– Я так рада, что я снова здесь… – выдохнула девочка и добавила – бабушка не пекла оладьи сегодня. Она только суп зелёный готовила. Мы же только приехали в обед.
Сегодня не нужно было слов. Они сидели и смотрели на кружащие в воздухе пылинки. Двое были самыми счастливыми созданиями во всём этом мире. Над головой, как обычно, сыпалась трель стрижей, крики детей, удары мяча об асфальт, сердитые приказы мам с пятого этажа и громкий смех мужиков, которые вышли покурить и обсудить что-то взрослое и неважное для маленькой девчонки.