Перемирие наступало на переменах в классе, где стояло пианино.
Звучала фраза «Лукьяшка, сыграй», и я играла. И меня слушали.
Сила искусства!
Я получила свидетельство об окончании музыкальной школы и… пошла в музучилище, а дальше – в институт.
Мои пианистические ручки – притча во языцех в моей семье.
Я развязываю туго затянутые узлы, открываю тугие крышки и иногда ломаю пальцами хрупкие вещи китайского производства.
А однажды оторвала козырек над дверью в газельном салоне.
Потому что водитель поехал, а я не успела сесть. И получилось, что цепкость – моя сильная сторона, обернувшаяся для газелиста убыточной кармой.
Моя работа связана с музыкой и моим инструментом.
Но только недавно я поняла, какая на самом деле я богатая и счастливая – музыка, инструмент, творчество.
И я сделала это.
Я позвонила маме, уже из другого города, и сказала:
– Маам. Я думала, что никогда это не произнесу. Но я это говорю.
Благодарю тебя за то, что ты тогда настояла! и я – музыкант.
ЦЕЛУЮ ВАШИ РУЧКИ
Вот интересно все-таки.
Каждый человек – мир на нашем пути, неизбежно приносящий что-то и в наш мир. Вопрос – что же этот мир к вам приносит.
Я ехала домой лет пять назад.
Район наш тогдашний, спально-новостройный, местные участковые педиатры нарекли Шанхаем за огромное количество детей и беременных мамочек.
Открою не секрет: новые дома – это не только дети, беременные женщины и молодые семьи.
Потому что когда много амбициозных молодых людей одновременно покупает квартиры в новых домах, то парковаться и разъезжаться в новом районе – отдельная пестня…
Кто любит экстрим – рекомендую. Остальные уже кивнули.
И почему-то дорога к этим молодым, высоким, оптимистичным домам сияет потрясающими воображение ямами, колдобинами, просевшими бордюрами, колеями, продавленными камазами во время строек…
И когда ты крадешься в сторону дома, лавируя между выбоинами и уворачиваясь от ощетинившихся боковыми зеркалами припаркованных с разной степенью адекватности авто, тебе порой хочется спеть: эх, дорожка фронтовая…
А тогда навстречу мне попалась машина.
Глянув по зеркалам, габаритам, и по бортовым компьютерам интуиции, и поняв, что нормально прохожу и шоколадно разъезжаюсь, я с энтузиазмом прошуршала пару метров вперед.
Из открытого окна встречной ласточки тут же понеслась бодрая мужская речь:
– Ты пииии пииии пииии куда пииии пииии пииии баба пииии пииии….
Короче, в мой мир пришла новая лексика.
И вот знаете, бывают прецеденты на дороге, напряженные ситуации, адреналин и все такое.
Риск для здоровья, опасность для кузова, потерянное на ожидание ДПС время.
Но здесь – как бэ белый день, скорость меньше 20км\ч и 15 см между нашими зеркалами…
Восхитившись умением впихнуть в метр дорожного покрытия и три секунды времени десять страниц запиканного лексикона, я поехала дальше.
Ехала и вздыхала.
Вот раньше…. Веков на парочку этак. Мужчины говорили – сударыня, вы очаровательны! Целую ваши ручки!
А сегодня – пи пи баба?
Мужчины прямо счас, логично, весомо, резонно возразят, что не было тогда машин, не говоря о ба… женщинах за рулем!
Уже и чей-то тапок прилетел.
Но знаете, мужчины, я все равно в вас верю.
Я просто знаю, что рыцари в вас никуда не делись, несмотря на то, что идут века.
И если в следующий раз кто-то сдержится и не обматерит очередную сударыню, то, может, и слова мои написаны не зря…
Широких нам всем дорог, милостивые судари и сударыни!
ПДД нам всем в помощь!
ПЕРЕДАЧА
Однажды нас занесло на телевидение.
Мне там очень понравилось.
Снималась передача о семье, и все в студии завораживало.
Там свой язык, свои правила. Свое маленькое государство.
Кажется, все там владеют тайной информацией, говорят по-абракадабровски.
Нам объяснили, что за чем идёт, сняли какие-то планы и процесс пошёл.
Речь шла о семейных ссорах.
В сюжете показали очень милую и спокойную творческую семью.
Мы не ссоримся, мы договариваемся, сказали они.
Замечательные, ровные, улыбчивые.
А потом дали слово талантливому актёру.
И он сказал, что в его семье, как только начинается выяснение отношений, он берет собаку и уходит гулять.
Потому что эмоций ему хватает на работе.
И действительно, в театре столько эмоций, что, наверное, дома хочется только медитировать и говорить полушепотом.
И за плечами этого талантливого мужчины уже был один неудачный брак, когда двое не совпали и равновесия не получилось. Даже в ссорах.
И у него уже была вторая жена.
И он нахмурился, когда я предположила, что в ссоре есть некая театральность.
Не зря же ссора называется сценой…
И выступали два психолога, дяденька и пожилая тётенька.
И священник был, очень позитивный и спокойный.
А мы пришли подготовленные. Потому что накануне как раз ссорились. Сильно.
Такое случается раз в год где-то, и то не каждый год.
Я собиралась умничать.
Но, оказывается, под камерой мысль путается и её лучше крепче держать.
А ещё мы категорически не подходили под семью из сюжета.
У нас эмоциональная семья и кричать умеют все, включая детей.
И мы шумим, бывает. Громко бывает.
И на этой замечательной съёмке звучали разные высказывания, но никто не спорил и не лез в драку, все делились.
Я поделилась тем, что человеку иногда важно выговориться и даже проораться, а потом так же важно поосознавать, что же это было и что можно с этим сделать.
После съёмки я зашла в кабинетик за сумкой.
Там все пили кофе и меня поманила узловатым пальцем женщина-психолог.
– Хотела вам сказать – и погрозила мне пальцем, – вот вы ссоритесь… опасная гастроль!
И не стала слушать про дедушку с бабушкой, проживших душа в душу много лет, и тоже, о ужас, порой сильно ссорившихся.
Однажды бабушка, выведенная из себя, ворчливо выкрикнула:
– Вот как ты жить будешь, когда я помру!
А дед с грустным достоинством парировал:
– Нет, это как ТЫ жить будешь, когда меня не станет!
И оказался прав, и ушёл первым.
И теперь он смотрит на бабушку не из кресла, а с серванта из траурной рамки.
А любовь их осталась по-прежнему жива…
Нет, сказали мне, раньше разводиться было нельзя, поэтому люди собачились, страдали, даже ненавидели друг друга, но жили вместе и строили светлое будущее.
Меня все это царапнуло.
Из участника дискуссии я превратилась в неврастеничку с диагнозом.
Категорически не хотящую жить прилично и культурно, во взаимном уважении.
Но, к сожалению, я не могу копить и давить в себе эмоции и делать приятное лицо, когда плющит и колбасит.
Вернее, могу, но рискую здоровьем.
Всем нам в детстве повторяли, что нехорошо быть злым и вредным, а надо бы улыбаться и махать.