Черт.
– Я в порядке, – прошептала я тихим, сдавленным голосом, пытаясь сделать еще один вдох, но смогла сделать лишь малюсенький, который не принес мне облегчения.
Хватая ртом воздух, я попробовала снова вдохнуть, и мне удалось сделать только полвдоха до того, как мой позвоночник сообщил: «Еще нет, дура». Подтащив по мату свои голые пятки, я поставила стопы на пол и снова попыталась сделать вдох, на этот раз чуть успешнее. Одно радовало – ребра целы. Еще радовало то, что, по крайней мере, Иван уронил меня сюда, а не на лед, что было бы равносильно удару о цементный пол.
Я снова сглотнула, сделала еще один вдох и, когда дело пошло лучше, сказала себе: ничего страшного. По крайней мере, обошлось.
Открыв глаза, я тут же заметила сильную руку, которая держала меня высоко над полом – сильную руку, которая дрогнула и уронила меня, – протянутую в мою сторону.
Секунду я раздумывала о том, принять ли эту помощь, но потом вспомнила о другом случае, когда он повел себя так же. Покачав головой, я сама перевернулась на задницу.
– Я в порядке, – пробормотала я, лишь морщась от боли.
– Отдохнешь минутку? – спросила тренер Ли со своего места за пределами покрытого матами пола, пока я вставала на колени и медленно поднималась на ноги. Я сделала еще пару вдохов, которые отдались только легкой болью в спине. Наверняка завтра эта травма даст о себе знать.
– Я в порядке. Давайте еще раз. – Я отмахнулась от нее, склонив голову набок, и сделала еще один вдох, чтобы компенсировать тот, которого лишило меня падение. Когда дыхание восстановилось и я была готова продолжить, я повернулась, чтобы посмотреть в лицо своему свежеиспеченному партнеру, с которым провела всего четыре часа.
Четыре часа.
Этим утром мы отрабатывали основные элементы, ну то есть основы основ. Предыдущую ночь я плохо спала, в основном из-за ожидания того, что будет утром – на нашей первой тренировке, – но, проснувшись, я была готова.
Когда мы встретились в четыре утра у катка, я уже прицепила на предплечье левой руки черную букву Л, а на предплечье правой – красную П. Я размялась в одиночку, и Иван тоже. Сначала тренер Ли заставила нас кататься кругами бок о бок… на протяжении нескольких часов. Все для того, чтобы подобрать общий ритм. Ноги Ивана были длиннее моих, но мы оба слушали замечания тренера и держали рты на замке, и у нас все получилось. Мне кажется, мы даже не смотрели друг на друга, так как были очень заняты, сосредоточившись на ногах… Я всего пару раз взглянула на свои руки.
И когда тренер Ли сказала нам взяться за руки и снова повторить то же самое, мы послушались. Мы делали это раз за разом, то держась, то не держась за руки, пока не начало получаться. Первые шаги, но они были важны. Все это мы уже поняли бы, если бы провели просмотр.
Когда во второй половине дня мы пришли на каток, – я уже сходила на работу и объяснила своему боссу, что отныне буду работать меньше, – тренер Ли сказала нам отрабатывать поддержки на матах. Я была счастлива продвинуться хотя бы чуточку вперед.
По крайней мере, до тех пор, пока хватка Ивана не ослабла. Он поднимал меня – его ладони находились между моим животом и пахом, руки были зафиксированы прямо над его головой, на высоте примерно ста девяноста сантиметров, – и я сводила и разводила ноги, прогнув спину и высоко держа голову. Я тысячу раз делала это со своим бывшим партнером.
Но точно так же, как я забыла о том, что падать очень больно, я забыла о том, что у каждого партнера свой любимый способ выполнения поддержки. Или я только слышала об этом? За короткую и дерьмовую карьеру в парном катании у меня был всего один партнер.
Возможно, я весила больше предыдущей партнерши Ивана.
– Дай мне посмотреть, куда ты кладешь руки, Иван, – окликнула тренер Ли. – И потом, отталкивай как можно медленнее, чтобы я увидела, как двигается Джесмин.
Кивнув, я заставила себя взглянуть на Ивана и заняла позицию прямо перед ним. В своих облегающих, суженных книзу серых спортивных штанах, белоснежно-белой – как будто совершенно новой – футболке и с идеальным пробором, он выглядел, будто собирался принять участие в фотосессии для рекламы спортивной одежды, а не тренироваться.
Пригнув подбородок, он посмотрел на меня сверху вниз своими ясными серо-голубыми глазами и кивнул, словно предлагая: «давай сделаем это». Мы очень давно не разговаривали друг с другом. Мы даже не обменивались беззвучными фразами.
Пока что.
Я тоже пригнула подбородок. «Давай сделаем это». И мы сделали. Он положил свои руки на то место, к которому я позволяла прикасаться не слишком многим парням, и мы стали выполнять поддержку.
В ту же секунду, как он поднял меня над головой, я поняла, что что-то идет не так. Нужно было понять, что именно.
– В чем дело? – спросила тренер Ли, словно читая мои мысли.
– У него странные ладони, – незамедлительно сказала я ей, стараясь не прогибаться слишком сильно, пока, в конце концов, снова не окажусь на полу.
– Все у меня нормально, – заявил Иван из-под меня – судя по голосу, он был обижен, как я и предполагала.
Я закатила глаза. Я обещала не оскорблять его, но это не означало, что я не могу закатить глаза, тем более когда он меня не видит.
– Я не знаю, в чем дело. Думаю, у него слишком большие руки, – начала я, обращаясь к тренеру Ли, и мужчина подо мной, судя по звуку, ухмыльнулся, отчего я опять закатила глаза. – У меня странное ощущение. – Он поднял меня на максимальную высоту, и теперь я находилась в том положении, из которого он уронил меня до этого. Втянув живот и сжав зубы, я напрягла бицепсы, попытавшись частично переместить свой вес на ладони и пальцы. Мне удалось.
– Я знаю, что делаю, – заявил идиот подо мной.
– Я привыкну, – сказала я тренеру Ли, притворившись, будто не слышу Ивана.
– Опусти ее и повтори, – сказала тренер.
Иван так и поступил. Он довольно быстро опустил меня на пол, хотя и не так аккуратно, как мог бы. Засранец. Я окинула его взглядом, но он был слишком увлечен тем, что смотрел на тренера Ли, и ничего не заметил.
Мы повторили поддержку.
Снова, и снова, и снова.
Следующие три часа мы только этим и занимались: заход на поддержку раз за разом, пока не перестали ощущать разницу… и мои руки – и руки Ивана – не задрожали от усталости. У меня болели плечи, и я даже не могла представить, как они болят у него. Но ни один из нас не пожаловался и не попросил о передышке.
Когда истекли четыре часа, брюшные мышцы, о существовании которых я забыла, были изнурены, и я на 90 процентов была уверена, что на следующий день у меня на животе появится гигантский синяк.
– Еще раз, и закругляемся, – сказала тренер Ли, сидя по-турецки на мате неподалеку от круга, где мы с Иваном работали. Мы еще даже не дошли до того элемента, когда он должен пройти, держа меня над головой. Мы по-прежнему отрабатывали все ту же поддержку.
Не поднимая глаз, я отступила назад, а потом, когда руки Ивана заняли нужное положение, наклонилась вперед. И он поднял меня, пожалуй, чуть проворнее, – хотя я знала, что он устал, – чуть легче и увереннее. Это длилось всего двадцать секунд, после чего я, снова встав на ноги, удержалась, чтобы не состроить гримасу от боли в брюшных мышцах. Сразу после душа намажусь мазью с арникой, чтобы завтра не умереть.
– Вечером приложи к животу лед, Джесмин. Мы не можем позволить, чтобы ты страдала, – окликнула меня тренер Ли почти сразу после того, как я приземлилась на обе ноги. Посмотрев на нее, я кивнула. – Сегодня вы хорошо поработали.
Неужели? Отчасти мне казалось, что дела пошли лучше или, по крайней мере, быстрее, но не то чтобы мне было с чем или с кем сравнивать. Я не хотела давать волю чувствам. Шаг за шагом. Я понимала это. Сначала одну ступеньку, потом другую и еще одну, до тех пор, пока мы не построим целую лестницу.