Хотя, может, это только со мной так.
Я сохраняла спокойствие, но это было чуть труднее, чем мне хотелось бы.
– Но есть вещи, над которыми тебе нужно поработать, чтобы перейти на следующий уровень. В частности, научиться производить эффект. Я разговаривала с Галиной, и она подтвердила, что твои тренировки включали мало балетной хореографии. Я думаю, тебе это пойдет только на пользу.
Когда, черт возьми, она говорила с Галиной?
– Мы хотим, чтобы ты посетила несколько индивидуальных занятий с хореографом Ивана и отучилась от некоторых дурных привычек.
Дурных привычек?
– …а также поработала над тем, чтобы усовершенствовать то, что и так делаешь хорошо, но могла бы делать лучше. Кроме того, твои уроки будут проходить одновременно с Иваном. Это всегда дает возможность для совершенствования. Думаю, тебе это знакомо.
Она сказала это, чтобы мне стало легче от ее слов? Она, по сути, имела в виду, что я совсем не обладаю той грациозностью, которую дает серьезная балетная подготовка? Как будто я не знала, что у Ивана она была. Карина брала уроки фигурного катания только до четырнадцати – именно так мы и познакомились, – но до и после этого она серьезно занималась танцами. Вдобавок в движениях Ивана действительно присутствовали изящество и грациозность, которым учит только хореограф с душой сержанта-инструктора. Он мог позволить себе нанять кого угодно для необходимого обучения.
Мама могла позволить лишь два групповых занятия по часу в неделю, и это все. Я не собиралась извиняться. И я уже сказала, что сделаю что угодно. Поэтому лишь ответила:
– Ладно.
Уголки губ тренера Ли на секунду напряглись, прежде чем выражение ее лица снова стало обычным.
– Хорошо. Я позвоню завтра и узнаю расписание, так что ты сможешь сама выбрать время в соответствии со своим графиком. Иван посещает утренние занятия по понедельникам и субботам, с девяти до одиннадцати. Тебе будет удобно?
Совсем не удобно, но я была обязана сделать так, чтобы у меня все получилось. Кончится тем, что я уволюсь с работы и займусь грабежом. Господи Иисусе.
– Да, нормально. – На секунду почувствовав боль в животе, я мысленно отмахнулась от нее и сосредоточилась на том, что было важно. – Я хожу на занятия по пилатесу раз в неделю, чтобы не терять гибкости. Я планирую и дальше посещать их.
– Хорошо, продолжай, – ответила тренер, медленно кивая головой.
Я попыталась привести свои мысли в порядок.
– Чего вы ждете от этого сезона? – спросила я.
Ответил Иван:
– Мы будем участвовать в соревнованиях в серии Дискавери, в Гран-при, в национальном и мировом первенствах. – Он прищурился. – Остальное можем пропустить.
Сделав про себя вычисления, я сдержалась, чтобы не психануть при мысли о том, что мы должны будем принять участие в семи турнирах. Как минимум. В двух или трех соревнованиях в серии Дискавери. В трех на Гран-при, если дойдем до финала. Потом еще по одному на национальном первенстве и на чемпионате мира.
Деньги. Деньги. Деньги. И много денег.
Но меня это даже не волновало. Тем больше шансов победить.
Или проиграть, шептал противнейший голос в моей голове, пока я не засунула его куда подальше. Мне нужно перестать так думать. Раньше это никогда не приводило ни к чему хорошему. Мне не стоило начинать заранее психовать.
– Хорошо, – выдавила я, снова кивая и ощущая то самое напряжение в груди, которое я так не любила.
Тренер Ли кивнула, низко опустив подбородок.
– Теперь, когда мы со всем разобрались, ты сможешь начать завтра?
Завтра. Черт подери.
Я слишком боялась, что голос прозвучит высоко и фальшиво, выдав то потрясение, которое я переживала, поэтому решила промолчать и снова кивнула. Сегодня мне нужно будет поговорить со своим боссом. Боже мой.
– Так это все? Вы не хотите устроить мне просмотр? – спросила я лишь для того, чтобы не потерять уверенность в себе.
– Это все, – подтвердила она. На лице тренера Ли не было даже намека на улыбку, но она выглядела… довольной. Она протянула мне руку, и я пожала ее. – Хорошо. Тогда завтра начнем работать. Сегодня я договорюсь о медосмотре и сообщу, куда ты должна подойти и в какое время.
– Завтра, – согласилась я, выдохнув с ощущением, что тяжесть ушла из моей груди всего за секунду до того, как придавить меня. Ощущая скованность во всем теле, я опустила руку и повернулась туда, где все это время сидел Иван. Он не пошевелился. Он сидел, по-прежнему уперев локти в колени, с небрежно свисавшими между ног ладонями, и по-прежнему внимательно смотрел на меня. Длинная, округлая линия его подбородка не дрогнула, а выражение лица было таким, какое я видела не один раз.
Мне показалось, что такое лицо будет у него весь следующий год.
Следующий год. Черт.
Я сказала тренеру Ли, что мы сможем оставить все в прошлом или хотя бы терпеть друг друга, и я не намерена отступать или брать свои слова обратно. Я не стану все портить. Я могу быть выше этого… и думать об этом с улыбкой на лице.
Помедлив всего мгновение, я протянула ему руку.
И она повисла в воздухе. На секунду. На две секунды. На три.
Еще три секунды, и я была готова дать ему пощечину.
Иван смотрел на меня в ответ, поднимаясь и выпрямляясь в полный рост, отчего, видимо, испытывал чуть ли не смущение, поскольку был на тридцать сантиметров выше… И впервые за целую вечность он осторожно вложил свою ладонь в мою.
Наши взгляды встретились, и я поняла, о чем он думает, потому что сама думала о том же.
Однажды – только однажды, – много лет тому назад, я больно упала после прыжка. Иван тогда тоже был на катке. Я лежала на льду, прищурившись, глядя на стропила, и пыталась отдышаться, потому что даже мой мозг пострадал после такого сильного удара о лед. Этот придурок по какой-то причине подъехал ко мне. И протянул мне руку, глядя сверху вниз с ухмылкой на лице.
Я не раздумывала. Я видела лишь протянутую мне руку, поэтому попыталась ухватиться за нее. Как идиотка.
И вот мои пальцы почти дотянулись до Ивана, но он отдернул свою руку, ухмыльнулся во весь рот и оставил меня там. На льду. Вот так просто.
Сучонок.
Поэтому он мог винить только себя, когда мне потребовалась целая минута, чтобы сомкнуть свои пальцы вокруг его, все время многозначительно глядя на него и ожидая самого худшего. Но ничего не случилось. Его ладонь была прохладной и широкой, а пальцы, как я и ожидала, тонкими. Все эти годы, кружа друг вокруг друга, мы никогда не соприкасались физически, если не считать того Дня благодарения, который я провела в доме его семьи. Мы сидели рядом, и он взял меня за руку во время молитвы. Мы провели целых три минуты, сжимая руки так крепко, как только могли, – во всяком случае, пока Карина не пнула его ногой под столом, видимо заметив, что у меня побелели кончики пальцев.
Если Иван ожидал, что я что-то скажу, ему пришлось бы ждать целую вечность, потому что мне нечего было ему сказать. Ладно, возможно, я просто не доверяла самой себе, боялась сморозить какую-нибудь глупость, прежде чем мы не зашли слишком далеко, чтобы вернуться. Видимо, ему тоже нечего было мне сказать. Меня это устраивало.
В этом преимущество фигурного катания. Занятие им не требует разговоров.
И я снова изо всей силы сжала его руку.
Глава пятая
Я забыла, как это больно, когда тебя роняют.
– Ты в порядке? – донесся… откуда-то голос тренера Ли.
Я лежала с закрытыми глазами и благодарила Бога, что кто-то в какой-то момент истории решил, что людям необходимы мягкие маты. Потому что, не будь мягких матов – пусть даже всего в два с половиной сантиметра толщиной, – я, наверное, сломала бы в три раза больше костей, чем за всю свою жизнь.
И все-таки.
Черт.
Я попыталась вздохнуть, но, судя по острой боли, мои легкие неслабо сдавило после того, как рука Ивана соскользнула – или что там, черт возьми, случилось, – и я упала с высоты примерно двух с половиной метров, приземлившись прямо на долбаную спину.