– Отдохни, приложи лед куда потребуется, и увидимся с вами обоими завтра, – крикнула нам тренер. По опыту я уже знала, что у нее есть молодые фигуристы, с которыми она работает, когда у Ивана заканчивается сезон.
Я смотрела, как она разворачивается и уходит.
Хорошо.
Мне тоже не хотелось стоять здесь и болтать.
Вскинув брови, я направилась туда, где бросила свою обувь и носки. В огромном зале стояла странная тишина; это был один из тренировочных залов в КЛ, доступный для любого фигуриста. Согнувшись в поясе, я схватила оба носка и натянула их на ноги, заметив отслоившуюся чешуйку ярко-розового лака на ногте большого пальца. Может, вечером перекрашу их, если смогу согнуться, не разрыдавшись. Лак никогда не держался больше двух дней и тем более не станет держаться с новым графиком тренировок, но я предпочитала ходить с накрашенными ногтями. Мне больше нравилось ходить к педикюрше, чем красить ногти самой, но этому больше не бывать.
Во всяком случае, в течение года.
Я как раз выпрямилась, чтобы надеть кроссовки, когда услышала, как кто-то шумно вздохнул у меня за спиной.
Я притворилась, что ничего не слышу.
Но я не могла и дальше прикидываться, когда услышала голос Ивана, нечто среднее между басом и баритоном.
– Нам нужно поработать над твоим доверием, если хочешь, чтобы в конце года я помог тебе найти партнера.
И… начав завязывать шнурки на кроссовках, я посмотрела через плечо и увидела, что Иван стоит там же, где я видела его в последний раз. Он стоял босой посреди мата, правда, на этот раз, уперев руки в бока и сосредоточив свое внимание на мне.
– Что? – спросила я, нахмурившись.
Иван поиграл желваками.
– Нам. Нужно. Поработать. Над. Твоим. Доверием. Если. Хочешь. Чтобы. В конце. Года. Я. Помог. Тебе. Найти. Партнера, – повторил наглец.
Я моргнула, а потом у меня задергалось веко. Это было непроизвольно. Ли ушла, да? Мы договаривались следить за своими словами только во время тренировки. Да?
– Мне. Не нужно. Повторять. Дважды, – ответила я точно так же, как он. – Я. Хочу. Понять. Что. Ты. Имеешь. В виду.
– Я. Имею. В виду. Что. Ты. Должна. Доверять. Мне. Или. Из этого. Никогда. Ничего. Не получится.
Сукин сын. Успокойся, Джесмин. Разговаривай с ним нормально. Будь выше этого.
Но я не могла.
– Ты угрожаешь мне?
Теперь он в свою очередь моргнул. В свою очередь вскинул брови. В свою очередь пожал плечами.
– Прошел всего один день, а ты уже угрожаешь, что не будешь мне помогать? – спросила я, тщательно подбирая каждое слово.
– Я только говорю, что у нас ничего не выйдет, пока ты не начнешь доверять мне, и даже ты это понимаешь, – сказал он.
У меня подергивался глаз, и, клянусь богом, у меня так и чесались руки, чтобы вцепиться кое-кому в волосы.
– Ты уронил меня.
– Первый раз, и не последний. Ты и сама знаешь.
Я захлопала глазами. Я знала. И не ожидала ничего другого.
Но…
Это он позволил мне упасть.
Иван моргнул:
– Я сделал это не специально. – Да, я не слишком верила ему, и он, должно быть, ожидал этого, потому что покачал головой, – тонкие ноздри на его идеально прямом носу затрепетали, – и повторил: – Не специально.
Я промолчала.
– Я не собираюсь рисковать и причинять тебе боль, – попытался произнести он, и его лицо напряглось. – Пока ты остаешься моей партнершей.
– Очень утешающе.
У него дернулась щека.
– Я достаточно доверяю тебе, – солгала, солгала, солгала я, слегка прикасаясь к шее. – Просто я не привыкла к тому, как ты выполняешь поддержку, вот и все. И было сложно поверить тому, кого я много лет называла уродом, но…
Проведя кончиком языка по внутренней поверхности щеки, Иван прищурил свои леденистые голубые глаза, глядя на меня. Черт возьми, неужели он всегда должен оставаться безупречным?
– Ты – неисправимая лгунья, знаешь? – спросил он.
– Сам такой, – ответила я, не сумев удержаться.
Он покачал головой, и я не заметила, чтобы шевельнулся хотя бы один из его черных как смоль волосков.
– Ты сказала, что приложишь все силы, чтобы мы смогли победить, да?
Я медленно кивнула.
Иван вскинул брови:
– Так вот, я говорю тебе, в чем ошибка, и ты должна ее исправить.
О боже.
– Прошел всего один день. И я сказала, в чем твоя ошибка. Ты странно располагаешь руки.
– Я не странно располагаю руки.
– Странно, – повторила я.
Он моргнул.
– Никто никогда не жаловался.
Я моргнула в ответ.
– Смелости не хватало, – сказала я. – Я привыкну. Уверена, ты все делаешь правильно…
– Да. Не хочешь на всякий случай зайти посмотреть на трофеи? – спросил кретин.
Выдохнув, я встряхнула запястье… потому что оно слегка побаливало, но не оттого, что мне захотелось ударить его. Нет.
– А ты каждый день ими любуешься? Полируешь по воскресеньям? Целуешь их?
Иван открыл, а потом закрыл рот.
Я улыбнулась:
– Я привыкну.
Он моргнул:
– Проблема не в том, что ты привыкнешь. Ты не доверяешь мне. Я чувствую это.
– Я верю, что ты не станешь специально ронять меня, – медленно проговорила я, недовольная тем, куда завел наш разговор. – Мне кажется, тебе нужно понять это как можно скорее. Ведь ты не хотел бы тратить время попусту.
– Неужели, Шерлок, – лениво произнес Иван, отчего я мгновенно выпрямилась.
– Слушай, Сатана, почему ты ждешь, что я стану доверять тебе после шестичасовой тренировки? – выпалила я, не успев остановиться.
На его лице появилась странная, довольная улыбка, которую я видела, только когда мы препирались.
– Так и знал.
– Неужели, Шерлок. Я знаю, что ты не будешь ронять меня специально, но чего еще ты хочешь? Мы не нравимся друг другу. Я постоянно жду, что ты меня подведешь, как бы я ни убеждала себя.
Его бровь поползла вверх, и я поняла, что он не стал спорить с тем фактом, что мы не нравимся друг другу. Придурок.
– Нам нужно доверять друг другу. Ли думает, что за год мы сработаемся, и я знаю, что смогу…
Я закатила глаза. Ну конечно, он думает, что за это время сможет сделать что угодно и справиться с чем угодно.
Ладно, может, я думала то же самое и о себе, но это совсем другое дело. Я не вела себя как самодовольная дура без всякой причины, причем только по отношению к одному человеку.
– …но нам нужно покончить с этим, и быстро. Причина твоего недоверия – идиот, с которым ты каталась до меня, так что я могу сделать? Что мне сделать, чтобы мы добились цели?
На этот раз пришел мой черед хлопать глазами, потому что кто, черт побери, был этот человек? Что мне сделать? Что за фигня? И почему он ругает Пола?
Должно быть, по моему лицу было понятно, что он застал меня врасплох, потому что он вздохнул:
– У меня нет времени.
О господи.
– У меня тоже. – Я не сказала «урод», но подумала так. – Слушай, я не знаю. Умом я понимаю, что ты не уронишь меня специально, но в душе не верю тебе. Неделю назад я бы не поверила, что ты поймаешь меня, если мы сделаем падение на доверие. Я не знаю, как решить эту проблему.
Иван прищурился:
– Ты не первая моя новая партнерша, и это всего лишь на год, поэтому давай что-нибудь придумаем. Хочешь, я дам слово?
– Заметь, ты не сказал, что поймал бы меня.
– Я бы не поймал.
Я, черт побери, знала это.
– То было раньше, теперь все иначе, Фрикаделька. Ты хочешь, чтобы я дал слово, что не стану намеренно причинять тебе боль?
Я чуть было не рассмеялась.
– Слово? Ты помнишь все те слова, которые говорил мне на протяжении многих лет?
Он сжал челюсти, отчего его идеально вылепленное лицо стало напряженным.
– Так я и думала.
– Что ты хочешь от меня? Ли спросит, что я сделал, чтобы уладить дело, а я хочу доказать, что сделал все необходимое. Скажи мне.
Сказать ему?
Я скользнула глазами в сторону, прежде чем перевела на него взгляд.
– Расскажи что-нибудь позорное о себе.
Он даже не колебался.
– Нет.
Я бы улыбнулась, если бы это был кто-то другой, а не Иван.
– Ага. И у кого теперь проблемы с доверием, придурок? – Я тряхнула головой. – Не беспокойся об этом. Я справлюсь. Все будет отлично. Мне это нужно больше, чем тебе. Я разберусь, и все будет превосходно.
Все должно быть превосходно.
– Ладно.
Я закончила завязывать шнурки и встала на ноги. Боже, сегодня вечером мне правда понадобится лед. Может, даже целая ванна со льдом. Черт. Не в первый раз.