Я пришел в себя, когда заметил, что Рикки начал отпускать мои руки. Я открыл глаза, не понимая, что произошло, едва начав осознавать, что попросту вернулся в тело из другой реальности. Медленно поднеся руки к глазам, я стал внимательно их разглядывать, все еще не веря до конца, что это мои руки.
Рикки некоторое время молча наблюдал, не нарушая тишину, затем, зная, что времени не так много, спросил:
– Ты все еще хочешь стать крупным бизнесменом или политиком?
– Зачем? – спросил я очень тихим и умиротворенным голосом, не отрывая глаз от своих рук.
– Но ты ведь сам этого хотел, буквально недавно, – не унимался Рикки.
– Зачем? – еще раз тихо спросил я и медленно перевел взгляд на друга.
Рикки поднял свой блокнот так, что его лицевая сторона смотрела на меня и попросил, казалось бы, невозможное – просунуть палец сквозь этот блокнот. Не думая ни о чем, я медленно поднял руку и ткнул пальцем в блокнот. Как бы удивительно это ни выглядело со стороны, но мой палец без какого-либо сопротивления прошел сквозь блокнот. Все еще находясь в полутрансе, я плавно поднес палец к своему лицу и с любопытством начал рассматривать его. Рикки, не отрывая взгляд от меня, поднял с пола лист бумаги и подал мне.
– Читай, – велел он, – это твои желания, которые ты написал буквально несколько минут назад.
Я спокойно взял лист бумаги и начал читать текст. Перечитав его несколько раз, я начал ощущать, как состояние умиротворения уходит от меня. Вскоре, опустив лист бумаги, я замотал головой из стороны в сторону, точь-в-точь как собака, которая только что выбралась из воды. Затем, скомкав записку, посмотрел на Рикки и резко спросил:
– Что это было? Где я был? – сейчас было совершенно ясно: тот я, который написал записку и тот, который только что ее прочитал, были совершенно разными людьми.
– У тебя будет время подумать об этом, – негромко ответил Рикки.
Еще какое-то время я сидел неподвижно, совсем не понимая, что со мной произошло. Я был прежним и одновременно совершенно другим. Написанное несколько минут назад уже не воспринималось моим нынешним сознанием. Мне не хотелось быть ни министром, ни бизнесменом, не было никакого желания иметь много денег. В одночасье все стало безразлично. Я понимал, что нужно быть в этом теле еще некоторое время. Другая же моя часть не хотела с этим соглашаться, ведь то место, где я только что побывал, было наполнено счастьем и умиротворением, гармонией и радостью. Это несогласие усиливалось ощущением, что именно там был дом, и именно там все были бы рады моему возвращению.
– Рикки, пожалуйста, ответь – что со мной случилось и почему я вернулся?
– Это то место, откуда ты пришел, – пояснил друг. – Но сначала тебе надо понять, почему тебе позволили совершить такое путешествие. К тому же, насколько ты понимаешь, я не всезнающий. Но раз уж тебя вернули, значит, тебе надо быть здесь. Полагаю, что тебе надо продолжить свой путь, но дальнейшая твоя дорога будет гораздо шире, в отличие от дорог множества других живущих на Земле людей. Ты должен понять: чем шире дорога – тем больше возможностей, чем больше возможностей – тем больше ответственности. Таков вечный закон Вселенной, и он работает по справедливости, в отличие от законов людских, которые работают в угоду избранным или могут под них подгоняться.
– Но зачем мне это все надо?
– На этот вопрос уже совсем скоро ты ответишь сам, – сказал Рикки. И добавил: – Кроме того, тебе необходимо немного поспать. И запомни, все познанное тобою здесь и твое недавнее путешествие наделят тебя силой мысли, которая поможет твоим намерениям сбыться. Но тут есть одно но. Если ты собьешься с пути – эта сила разрушит твою жизнь.
– Мою жизнь?
– Совершенно верно. Можно сказать, что разрушится жизнь того, кто называет себя Тони. Я знаю, что у тебя появилась куча вопросов, но подожди немного. Если что-то пойдет не так, на твоем пути встретится старец или еще кто-нибудь. По крайней мере, я таким его вижу – старым седым индейцем. Так что внимай тому, что он скажет.
– Хорошо. А как я его узнаю?
– Узнаешь, не волнуйся. Кстати, Тони, ты говоришь и общаешься с Луной: откуда у тебя это?
– От мамы. Она очень уважительно относится к Луне и называет ее «матушка Луна». Вот и я тоже, когда ее вижу, здороваюсь, говорю ей добрые слова, иногда делюсь впечатлениями.
– И как? Она тебе отвечает?
– Может, это самовнушение. Но я чувствую какую-то добрую заботу. Порой я ощущаю, как мое тело наполняется теплом и любовью. Хоть я и не могу объяснить этого, но факт остается фактом – от общения с Луной мне становится хорошо. С тех пор как я здесь, я научился общаться с ней сквозь стены, даже не видя ее.
– Ну что ж, твоя мама – молодец. Думаю, ты узнаешь еще больше, когда встретишься с ней. Но не тяни со встречей после того, когда выйдешь отсюда. Как я уже упоминал, ей есть что тебе рассказать.
– Рассказать о чем? О Луне? – с улыбкой спросил я. – А может, ты сейчас что-нибудь расскажешь? Если сказать, что я сгораю от любопытства, это почти ничего не сказать.
– Я, конечно же, могу кое-что рассказать, но все равно ты это сейчас вряд ли осознаешь.
– Но все же. Пожалуйста, очень тебя прошу.
– Ну хорошо, только отнесись к этому, как будто я тебе рассказываю научно-фантастическую теорию. Так тебе будет проще воспринимать.
– Хорошо.
– Если говорить о Луне, то прежде всего стоит отметить, что она является самым важным звеном для поддержания жизни на Земле, так как будучи мощным ретранслятором, она транслирует всю нашу реальность, как кинопроектор, на экран. Только экраном, насколько ты понял, является наша планета.
– То есть все многообразие жизни на Земле существует только благодаря Луне? – переспросил я.
– Нет. На нашу реальность работает вся Вселенная. Я бы даже сказал так: основное предназначение Вселенной – это обеспечение жизнедеятельности нашей планеты. Только Вселенная работает не напрямую с Землей, а через Луну. Таким образом, Луна обрабатывает нескончаемый поток информации, передаваемый всей Вселенной. Итогом работы всей этой системы является то, что мы воспринимаем все происходящее своими органами чувств, то есть знаем ее как нашу жизнь. И для подавляющего большинства людей, как им кажется – это единственная реальность.
– Согласен, и я один из них.
– Но ты не расстраивайся, – улыбаясь заметил Рикки. – Ты не одинок. На самом деле то, что мы сейчас проживаем, не является единственной реальностью на Земле. Луна транслирует на нашу планету множество субреальностей… – Рикки сделал небольшую паузу, подбирая слова, а затем продолжил. – Да, думаю, что субреальность является самым подходящим словом.
– Интересно, а как это выглядит?
– Например, в другой субреальности на месте нашей тюрьмы мог бы быть океан, или парк, или все что угодно. В нашей же реальности мы крепко запечатаны в тело с пятью встроенными приемниками, спектр восприятия которых безнадежно ограничен. Сделано это для того, чтобы было больше интриг, больше эмоций, больше загадочности, – ведь так интересней. А что ты думаешь по этому поводу?
– А в других субреальностях что-то иначе? – спросил я с удивлением.
– Везде по-разному, но это для тебя сейчас далеко не самое главное. Находясь здесь в этом теле, не надо заморачивать себе голову выходцами с других так называемых высших реальностей или другими божественными существами и тому подобными. Это все отвлекающие направления которые мало, что тебе дают, по сравнению с тем, чего бы ты мог добиться на своем истинном пути. Тебе надо – быть в себе, знать себя и менять себя.
– Ты мне тогда хотя бы скажи, откуда тогда инопланетяне прилетают? – не унимался я.
Рикки заулыбался, так как это тоже не имело отношения к теме, но все же решил ответить.
– Понимаешь, Земля, будучи своеобразным парком развлечений для людей, является очень сложной системой. Для обеспечения ее работоспособности в нее вовлечены не только наше измерение, но и другие. А что касается летающих тарелок и гуманоидов – их создали мы сами для технической поддержки нашего аттракциона под названием «Жизнь на Земле». Надеюсь, ты понимаешь, что, говоря «мы», я имею в виду наше высшее «я». Даже если предположить что инопланетяне существуют, зачем бы им понадобилось вступать с людьми в контакт в одном из миллионов субреальных пространств? К тому же в среднем осознанная жизнь людей между периодами, когда он выпрыгнет из младенческого памперса в старческий, составляет всего лишь несколько десятков лет. Тогда как они, скажем, могут жить миллионы лет в нашем так называемом временном измерении?