– Только не вздумай меня жалеть, отец, – сказал я, смотря на него.
– Знаешь, я действительно жалел тебя все это время. Но сейчас, когда я тебя вижу и обнимаю, меня переполняет какое-то непонятное чувство восторга. Извини, но я не могу это описать из-за волнения. Пока что я сам не понимаю, в чем здесь дело.
– Все нормально, папа. Возможно, я вырос. А где мама?
– С ней все хорошо, но я решил не брать ее с собой, ведь дорога из той части Мексики, куда мы уехали, не близкая. Уверен, что ты сам нас навестишь в самом ближайшем будущем.
– Конечно, даже не сомневайся.
Гостеприимная Люси поняла, что гостей можно уже приглашать за стол. Тем временем Питер, подойдя к мне, обратился вполголоса:
– Весь дом в твоем распоряжении. Если хочешь, можешь принять душ.
– А что, от меня дурно пахнет? – шутливо парировал я.
От такого ответа Питер быстро отпрянул, при этом у него опять зашевелились уши.
– Да я вовсе не то имел… – начал он, заикаясь.
– Ладно, ладно, я пошутил, – перебил я, понимая, что шутка оказалась не совсем удачной.
За столом завязалась непринужденная беседа. Мы вспоминали веселые школьные годы, друзей…
– Да, кстати, когда я смогу увидеть Тома?
– Он к нам приедет сегодня вечером, сразу после работы, – ответил Питер и добавил: – У нас с Люси все готово к встрече школьных друзей.
Потом хозяин дома поведал много разных историй, а также подробно рассказал о том, при каких забавных обстоятельствах они с Люсей познакомились. Лишь отец был немногословен.
После того как трапеза была окончена, Люси начала убирать посуду. Питер, встав из-за стола, сказал, обратившись к отцу и ко мне:
– Вы, наверное, хотите пообщаться наедине. Мы же с Люси и детьми тем временем пойдем погуляем по парку. Он тут совсем рядом.
Питер помогал малышам собраться и одеться, стараясь при этом их развлечь. Было видно, что он очень любит детей и что эта любовь взаимна. Отец молча ждал на диване в гостиной, с улыбкой наблюдая за происходившим.
– Ладно, ребята, не скучайте, – сказал Питер и закрыл за собой дверь.
Я подошел к отцу, сел рядом и, чтобы как-то подбодрить его, сказал:
– Ну, здравствуй отец еще раз.
– Знаешь, сынок, я чувствую некоторую вину, что не уберег тебя…
– Отец!
– Подожди сынок, дай договорить. Мы с твоей мамой постоянно винили себя в том, что с тобой случилось. Ты знаешь, что мы уехали из Америки, но не знаешь, почему мы это сделали. А причина, сынок, в том, что мы с твоей мамой не могли перенести твое отсутствие. К тому же, мы сочли твой приговор очень несправедливым.
Я молча слушал, несмотря на желание вставить реплику относительно того, что им совершенно не стоило так поступать.
– Ты помнишь наш дом – дом, где ты вырос, – прекрасный, в хорошем месте. Так вот, через некоторое время мы уже не могли находиться в нем без тебя. Поэтому решили продать его и переехать в Мексику. Там мы купили небольшой домик в курортном местечке и вроде уже неплохо освоились.
– Может, все же вернетесь? – спросил я.
– Нет, я же говорю, мы уже там освоились. Нам с мамой многое надо тебе сказать, но это потом, когда ты к нам приедешь. А сейчас я хочу тебе дать кое-что от нас с мамой.
Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул мне.
– Здесь бумаги, имеющие отношение к банковскому счету на твое имя. На счету достаточно средств, чтобы купить дом, машину или открыть свое дело. Сам определишься. Поначалу думал, правильно ли я поступаю? Ведь я не знал, каким мой сын стал за все эти годы, проведенные за решеткой. Но сейчас все мои сомнения улетучились – передо мной зрелый и мудрый мужчина.
– Отец, теперь послушай меня. Хотя мне и нужны деньги, но у вас я их взять не могу. Сейчас моя очередь вам помогать. У меня все будет в порядке, не волнуйтесь.
– Тебе нужно взять эти деньги, а потом делай с ними все, что пожелаешь. Хочешь – можешь хоть утопить их в океане, хоть сжечь, хоть развеять по ветру. Мы с твоей мамой все эти годы только и думали о том, как передадим тебе эти деньги. Ты представляешь себе наше состояние, если ты не возьмешь их?
Некоторое время я молча смотрел в глаза отцу. Я понимал, что если откажусь принять деньги, то причиню родителям боль.
– Хорошо, отец, хоть мне и очень неловко брать деньги у вас, но, похоже, другого выбора нет. Не хочу вас обидеть. Может, я не совсем дипломатично сказал, но это то, что я чувствую.
Отец выдохнул с облегчением и улыбнулся.
Я взял конверт и несколько раз кивнул, благодаря его.
– Только я придержу их, не буду пока тратить. Ты ведь не против?
– Теперь это твои деньги, так что можешь делать с ними все что хочешь.
Я аккуратно сложил конверт вдвое и спрятал в карман брюк.
Отец взял трубку телефона и листок с номером, который лежал на журнальном столе перед диваном, и начал набирать номер. Приложив трубку к уху, он повернулся ко мне.
– Питер просил позвонить ему, когда мы закончим.
Я понимающе кивнул и спросил:
– Когда ты возвращаешься обратно?
– Сегодня. Такси приедет в шесть часов. И я не хочу, чтобы ты меня провожал.
– А с чем это связано?
– Давай так: я выйду отсюда, как будто мы расстаемся ненадолго, а ты совсем скоро приедешь к нам. Идет? Просто не хочу расставаться с тобой еще раз, но оставаться здесь я тоже не могу. Твоя мама там сейчас одна.
Питер ответил на звонок отца.
– Алло, Питер, мы поговорили, можете возвращаться.
Ровно в шесть часов позвонили из службы такси и сказали, что машина подана. К тому времени отец уже был готов к отъезду.
– Хорошо, сынок, ждем тебя чуть позже, – сказал он, как будто жил в соседнем доме. Затем решительно встал и вышел, не говоря ни слова.
Питер проводил его, держа на руках дочку. Он легонько помахал рукой, но этого мистер Снайдер уже не увидел.
– Ты скоро снова встретишься с отцом, – Питер заметил мою грусть. – А теперь помоги нам накрыть на стол, ведь совсем скоро приедет наш большой начальник, мистер Том, – добавил он с легкой иронией.
– Ах да! Мистер Том! – воскликнул я и направился к столу.
– Хоть он и стал большим начальником, но его характер не изменился – такой же охотник за приключениями, – сообщил Питер, доставая увесистую полуторалитровую бутылку виски.
– Надеюсь, в этом нет ничего плохого?
– Для нас – нет, а вот на его семейной жизни выпивка иногда отражается, – заметила Люси, помешивая мясо на сковороде.
– Принеси, пожалуйста, бокалы. Они вон там – на верхней полке, – обратился ко мне Питер, попытавшись таким образом отвлечь меня от разговора, который начала Люси.
Вскоре все было готово и стол был накрыт.
– Ну что, пока Том появится, можем накатить по маленькой? – предложил Питер, открывая бутылку виски.
– Может, все же дождемся Тома?
– Он обещал быть к семи, а смотри сколько уже? Четверть восьмого.
– Ну хорошо, – я подошел к столу и поднял уже налитый бокал с виски.
Не успели мы сделать по глотку, как к Питеру подползла его маленькая дочка. Он поставил бокал и взял ее на руки. Нежно целуя белокурые локоны малышки, он вдруг стал каким-то озабоченным.
– Знаешь, Тони, у меня какая-то очень противная и навязчивая мысль, как будто с ней что-то должно случиться, что-то нехорошее. И я никак не могу отвязаться от этой противной мысли, – с этими словами он опустил дочку на пол и взял бокал.
– А что с ней может произойти? – Недоуменно спросил я.
– Не знаю. Просто такая гнусная мысль влезла в голову и не уходит, понимаешь? И ничего не могу поделать.
– Тогда называй ее другим именем, которая выдавит эту дурь из твоей головы. Скажем, Долгожитель, – и мысленно обращайся к ней именно так.
Питер поднял глаза вверх, прислушиваясь к своим ощущениям.
– Ты знаешь, вроде работает. Страх или уменьшился, или уже исчез, позже видно будет. А как ты думаешь, нужно ли об этом говорить Люси?
– Зачем? Проблема ведь не в ее голове, а в твоей.
Питер поднял бокал и, набрав воздуха, хотел что-то сказать, но тут раздался звонок в дверь.
– Успел-таки, проныра, – рассмеялся он и, поставив бокал, пошел к двери.