Вы исключили всех. Никто не клал мышьяк в шоколад. Можете ли вы объяснить, как он попал к
мистеру Джерину?
- Я не знаю. Это не мое дело, это дело полиции.
Он выпрямил ноги и посмотрел на часы.
- Ну, ладно, и пришел сюда кое-что сказать вам и сказал это. Прежде чем уйти, я хочу увидеть свою кузину. Где она?
Вульф посмотрел на меня, как на эксперта по женщинам. Мне казалось, что в качестве эксперта тут требовался специалист гораздо более
высокого класса, но мне нужно было что-нибудь, что дало бы хоть каплю надежды, поэтому я сказал, что спрошу у нее, встал и направился к
лестнице. Поднявшись на два пролета, я обнаружил, что стучать не нужно: она была там, на площадке. Не доходя трех ступенек до нее, я спросил:
- Слышно было?
- Я не старалась слушать, - сказала она. - Я хотела спуститься, но мистер Вульф сказал мне, что не нужно. Конечно, его голос был слышен.
Что он говорил?
- Он психолог. Он говорит, что у вас бывают заскоки. Что часто происходит одно из двух: либо мать ревнует к дочери, либо дочь к матери, а
дочь, ревнующая к матери, может вообразить что угодно. Он хочет повидать вас перед уходом, может быть, для того, чтобы исправить пару заскоков,
и если вы хотите...
- Что он говорит о Дэне Комусе?
- Что ваши высказывания о Комусе - полная ерунда. Вы можете даже...
Она двинулась вперед. Мне пришлось посторониться, иначе она сбила бы меня. Когда мы вошли в кабинет, Фэрроу повернулся на стуле, встал и,
видимо, собирался поцеловать ее, но остановился, увидев выражение ее лица. Он начал:
- Послушай, Салли, - но она остановила его.
- И ты тоже, - сказала она с бешенством, которого я от нее не ожидал. - Тебе это тоже по душе, не правда ли? Ты думаешь, что она все
получит, будет всем владеть, а тебе позволит командовать. Ты так считаешь, но ошибаешься.
Ты всегда ошибаешься. Она предоставит руководство ему: вот за чем он охотится, кроме нее. Ты просто болван, полный болван и всегда им был.
Она повернулась и пошла наружу. Фэрроу стоял и таращил глаза на ее спину, потом повернулся к Вульфу, развел руками и потряс головой.
- Господи боже, - сказал он, - приехали. Назвать меня болваном! Что я вам говорил? Назвать меня болваном!
Глава 8
За обедом, а потом за кофе Вульф продолжал свои рассуждения о Вольтере, начатые за ленчем. Главная проблема состояла в том, можно ли
называть человека великим за умение владеть пером, даже если он подхалим, приспособленец, фальшивомонетчик или интеллектуальный хлыщ. За ленчем
Вольтер был оправдан во всем, за исключением подхалимажа. Как можно назвать великим человека, который искал благосклонности герцогов и
герцогинь, а также Ришелье и Фридриха Прусского? Но в кабинете за кофе Вольтер был осужден. В конце концов дело решило то, о чем речь совсем не
шла за ленчем: у Вольтера не было вкуса и был очень плохой аппетит. Он был равнодушен к еде, он даже мог есть всего раз в день и почти ничего не
пил. Всю жизнь он был очень худ, а в последние свои годы он превратился в настоящий скелет.
Абсурдно называть его великим человеком, строго говоря, он вообще не был человеком, потому что он был лишен вкуса, а желудок его высох. Он
был замечательным механизмом по плетению словес, но не человеком, не говоря уже о том, что не великим.