Ей было немножко страшно, потому что поднималась слишком высоко над землей
и боялась свалиться. А ели они какой-то уж очень вкусный хлеб, такой, что
к нему не нужно ни колбасы, ни масла с сыром, и пили воду из каких-то
родников - совсем сладкую. Инга ему тоже рассказывала, как люди живут на
земле и что она нынче пойдет в школу, в первый класс. Ей было так хорошо,
а Данила-мастер такой красивый и сильный, что она влюбилась в него. И он
тоже влюбился. И сказал, чтобы Инга, когда вырастет большая и исполнится
ей восемнадцать лет, пришла к одному камню в горах и что он будет ее там
ждать. И они поженятся, но прежде попросят благословения у Хозяйки Медной
горы. Данила был уверен, что она согласится, потому что ему пора жениться.
Слушая эту восторженную сказку, Русинов пытался разделить все на
"шестнадцать", чтобы отсортировать рациональное зерно и понять, какой же
романтический турист-бродяга выносил Ингу из лесу? И потому, подыгрывая,
машинально спросил:
- А ты хорошо запомнила этот камень? А то забудешь, придешь в горы и не
найдешь. И твой Данила-мастер умрет от тоски.
- Конечно, запомнила! - воскликнула Инга.- Только маме с папой не
говорите. А то она пойдет и сотрет заметку.
- Какую заметку?- слегка шалея от предчувствия, спросил Русинов.
- Не скажу! - засмеялась она.- Никому не скажу!
- Мне можно,- доверительно сообщил Русинов.- Мне все тайны можно доверять.
- А вы не сотрете?
- Никогда! И никому не позволю стереть.
Инга взяла палочку и начертила тот неразгаданный знак: вертикальная линия
и четыре точки с правой стороны. Русинова пробрал озноб.
- Когда мы полетим на вертолете, ты сможешь показать мне этот камень?
- Смогу! - легкомысленно заявила она.
- Но ведь в горах все камни одинаковые, а с высоты заметки не увидишь.
- Это особенный камень! - таинственным шепотом сообщила Инга.- Он стоит на
таком обрыве, и оттуда далеко-о видно... А когда он принес меня к деревне
и спустил на землю, вот что подарил!
И она достала из кармана куртки кусок малахита величиной со средний кусок
мыла с красивым сферическим рисунком на одной стороне и полосатым на
другой. Камень был дикий, необработанный и, видно, от долгого пребывания в
брезентовом кармане слегка отшлифовался по углам. Эх, поглядеть бы на него
получше! Понюхать, покушать, Авеге подсунуть... Да ведь как отнять такой
подарок у счастливого ребенка?
- И ты простилась с Данилой? - И я простилась,- со взрослой печалью
сказала Инга.- Но скоро же встретимся! Через одиннадцать лет...
- А как вы простились, расскажи.
- Как?..- Она задумалась.- Он мне поклонился... И я ему поклонилась...
Люди, что приютили Ингу у себя, рассказывали, что девочка пришла от опушки
леса одна. Разве что все время оборачивалась назад и кому-то махала рукой.
И потом сообщила, что ее нашел и принес Данила-мастер, но ничего подобного
им не рассказывала.
Когда они полетели на вертолете к стану, Инга сразу же прилипла к
иллюминатору и с какой-то тоской смотрела на землю. Минут через двадцать
она закричала в ухо Русинову, показывая на гору:
- Вон! Вон мой камень! Вижу! Это он!
На краю каменистой осыпи был высокий, заметный останец, чем-то
напоминающий памятник Островскому возле Малого театра: будто на краю
обрыва в глубокой задумчивости сидел человек и смотрел в землю. Русинов
незаметно поставил точку на своем планшете, а Инга всю дорогу потом
смотрела назад...
Вертолет поджидали, на площадке прыгали люди. Русинов предупредил пилотов,
чтобы не выключали двигатель, так как сейчас же полетят назад.