Русинов предупредил пилотов,
чтобы не выключали двигатель, так как сейчас же полетят назад. Родители
Инги кинулись под винты, схватили дочь, а Русинов, стоя в проеме
распахнутой двери, знаком подозвал к себе Ивана Сергеевича. Не хотелось
брать с собой к камню "егеря", который был тут же на площадке: он бы
немедленно отправил по своим каналам информацию и задолбал бы вопросами. А
если откровенно, то Русинову просто не хотелось делиться секретом Инги со
Службой, которая немедленно начнет розыск спаси геля девочки, заморочит ей
голову допросами и разрушит прекрасную сказку про алые паруса.
Иван Сергеевич заскочил в кабину, и Русинов, захлопнув дверь, показал
пилотам большой палец вверх. Вертолет взмыл в небо, и было видно, как
замахал руками и заметался "егерь". Конечно, он обязательно доложит своим,
что Русинов с Афанасьевым вылетели куда-то без охраны, но от Службы можно
было всегда отбрехаться...
По пути Русинов практически ничего не рассказывал Ивану Сергеевичу, желая
поставить его перед фактом. Когда же приземлились неподалеку от
"Островского" и пешком подошли к осыпи, спину Русинова вновь ознобило: на
камне был знак! Причем намалеванный совсем недавно. Белая краска-
автомобильная эмаль- еще свежо и ярко блестела, не побывав ни разу ни под
дождем, ни под жарким солнцем.
Они на четвереньках оползали подножие останца, но камень не оставлял и не
хранил следы. Русинов наковырял со щебенки под знаком капли пролитой
краски для анализа и молча побрел к вертолету.
Неизвестно, кто спасал Ингу, но то, что именно этот человек оставлял
таинственные знаки в горах, было несомненно.
А если так, то приходилось верить в сказки...
5
В этом году Инге Чурбановой исполнилось восемнадцать лет.
Время до августа позволяло поработать в Ныробе и забраться в долину,
лежащую между реками Вишерой и Колой, где была одна из огромных "площадей"
на "перекрестке Путей", чтобы затем оттуда пройти в верховья Вишеры,
перевалить Уральский хребет и спуститься к заповедному камню. Залечь там,
зарыться, затаиться и ждать двадцать девятое августа - день, когда должны
встретиться Данила-мастер и Инга. Подглядывать за чужим свиданием было
нехорошо, но если верить сказкам, то грядущая встреча сулила сенсацию
космического порядка. Возле останца, меченного знаком, должны сойтись
Правь и Явь, вода и пламень, бытие и небытие, правда и вымысел. Одним
словом, должна была свершиться мечта.
Между тем совсем стемнело, и все машины, идущие от Соликамска, светили
лишь фарами в лицо, и, как кошки ночью, все были серы. Возле поста они
уважительно сбрасывали скорость, и Русинов оживлялся - не инспектор ли?
Тот же подрулил лихо, по-хозяйски. Вылез из кабины, потянулся, размялся -
подзасиделся за рулем, далеко ездил...
Он был один, и Русинов с облегчением спрятал листок с координатами. Сейчас
подойдет и извинительно скажет - ошибочка вышла, гражданин, прошу
извинения... Но инспектор неторопливой походкой прибрел к отстойнику,
постучал жезлом по дверце:
- Ну что, загораешь?
Русинов успел набрать в рот пищи, сказал сдавленно:
- Ужинаю...
- Это хорошо,- одобрил тот.- А что без света?
- Аккумулятор берегу,- пробурчал Русинов, однако же включил лампочку в
кабине.
- Да, аккумуляторы сейчас дорогие.