Он был великий оратор, неумолкаемый,
вдохновенный, но я утверждаю, что самый вдохновенный оратор, если он говорит
неумолкая,может, мягко говоря, осточертеть. Кстати должен добавить, и не
изпротивного"благородного"желаниявестисмоимневидимым читателем
честную игру, а скорее потому - иэтокудахуже,-чтомой безудержный
болтун -может выдержать любые нападки. От меня, во всяком случае. Я нахожусь
в исключительном положении: вот обозвал брата болтуном - словодовольно
гадкое, - асампреспокойно развалился в кресле и со стороны, как игрок, у
котороговрукавеполным-полнокозырей,безтрудаприпоминаютысячи
смягчающихобстоятельств(хотя,пожалуй, слово "смягчающие" тут не совсем
уместно).Могу коротко суммировать это так: к тому времени, как Симор вырос
- летвшестнадцать-семнадцать,-он не только научился следить за своей
речью,избегатьтехбесчисленныхидалеконеизысканных,типично
нью-йоркских словечек и выражений, но уже овладел своим метким и сверхточным
поэтическим языком. И его безостановочные разглагольствования, его монологи,
чутьлинеречи трибуна нравились, во всяком случае большинству из нас, с
первогодопоследнегослова,как,скажем,бетховенскиепроизведения,
написанные после того, когда слух перестал ему м_е_ш_а_т_ь, - тутмне
приходятнапамять квартеты (си-бемоль и до-диез), хотя это звучит немного
претенциозно.Нонасвсемьебылосемеро.Инадопризнаться,что
косноязычиемникто из нас никогда не отличался. А это что-нибудь да значит,
когдасредишестиприрожденныхболтуновикраснобаев живет непобедимый
чемпионораторскогоискусства.Правда,Симорникогдаэтоготитулане
добивался.Наоборот, он страстно хотел, чтобы кто-нибудь его переспорил или
переговорил. Мелочь, конечно, и сам он этого не замечал - слепыепятнаи у
него были, как у всех, - нонасэтоиногдатревожило.Нофакт остается
фактом:титул чемпиона оставался за ним и хотя, по-моему, он дорого бы дал,
чтобыотнего отказаться (эта тема до чрезвычайности важна, но я, конечно,
заняться ею в ближайшие годы не смогу), - словом,он так и не придумал, как
бы отречься от этого звания - вполне вежливо и пристойно.
Тутмнекажетсявполне уместно, без всякого заигрывания с читателем,
упомянуть,чтоя уже писал о своем брате. Откровенно говоря, если меня как
следуетпрощупать,то не так трудно заставить меня сознаться, что почти не
былослучая,когдабыяо нем не писал, и если, скажем, мне пришлось бы
завтраподдулом пистолета писать очерк о динозавре, я наверняка придал бы
этомусимпатичномувеликанукакие-томалюсенькиечерточки, напоминающие
Симора, - например,особеннообаятельную манеру откусывать цветочек цикуты
или помахивать тридцатифутовым хвостиком. Некоторые знакомые - не из близких
друзей - спрашивалименя: не был ли Симор прообразом героя той единственной
моейповести,котораябыланапечатана?Говоря точнее, эти читатели и не
с_п_р_а_ш_и_в_а_л_именя,они просто мне об этом з_а_я_в_л_я_л_и.