Толпа детей резвилась в обители Порока. Надэтойплощадкою
для игр всегда реяла большая птица. Юмористы утверждали, чтоэтоаист.Но
жителиКристи-стритлучшеразбиралисьворнитологии:ониназывалиее
коршуном.
К мужчине, читавшему у окна, робко подошла двенадцатилетняя девочка - и
сказала:
- Папа, поиграй со мной в шашки, если ты не очень устал.
Рыжий,небритый,неряшливыймужчина,сидевшийбезсапогуокна,
ответил, нахмурившись:
- В шашки? Вот еще! Целый день работаешь, так нет же, идоманедают
отдохнуть. Отчего ты не идешь на улицу, играть с другими детьми?
Женщина, которая стряпала ужин, подошла к дверям.
- Джон, - сказала она, - я не люблю, когда Лиззи играет на улице.Дети
набираются там чего не следует. Она весь день просидела в комнатах.Неужели
ты не можешь уделить ей немножко времени и заняться с ней, когда ты дома?
- Если ей нужны развлечения, пусть идет наулицуииграет,каквсе
дети, - сказал рыжий, небритый, неряшливый мужчина.-Иоставьтеменяв
покое.
- Ах, так? - сказал Малыш Меллали. - Ставлю пятьдесятдолларовпротив
двадцати пяти, что Энни пойдет со мной на танцульку. Раскошеливайтесь.
Малыш был задет и уязвлен, черные глаза его сверкали. Он вытащилпачку
денег и отсчитал настойкубарапятьдесяток.Трииличетыремолодых
человека, которых он поймал на слове, тоже выложили свои ставки, хотяине
так поспешно. Бармен, онжетретейскийсудья,собралденьги,тщательно
завернул их в бумагу, записал нанейусловияпариогрызкомкарандашаи
засунул пакет в уголок кассы.
- Ну и достанется тебе на орехи,-сказалодинизприятелей,явно
предвкушая удовольствие.
- Это уж моя забота, - сурово отрезал Малыш. - Наливай, Майк.
Когда все выпили, Бэрк - прихлебатель, секундант, друг и великий визирь
Малыша вывел его на улицу, к ларьку чистильщика сапог на углу, гдерешались
все важнейшие дела Клуба Полуночников. Пока Тони в пятый раззаэтотдень
наводил глянец нажелтыеботинкипредседателяисекретаряклуба,Бэрк
пытался образумить своего начальника.
- Брось эту блондинку, Малыш, - советовал он, - наживешь неприятностей.
Тебе что же, твоя-то уженехорошастала?Гдетынайдешьдругую,чтобы
тряслась над тобой так, как Лиззи? Она стоит сотни этих Энни.
- Да мне Энни вовсе и не нравится, - сказал Малыш. Он стряхнул пепел от
папиросы на сверкающий носок своего башмака и вытер его о плечо Тони. - Но я
хочу проучить Лиззи. Она вообразила, что я - еесобственность.Бахвалится,
будто я не смею и заговорить с другойдевушкой.Лиззивообще-томолодец.
Только слишком много сталавыпиватьвпоследнеевремя.Иругаетсяона
неподобающим образом.
- Ведь вы с ней вроде как жених и невеста? - спросил Бэрк.
- Ну да. На будущий год, может быть, поженимся.