- С добрым утром, - сказал СтарыйДжентльмен.-Ярадвидеть,что
превратности минувшего года пощадили вас ичтовыпо-прежнемубродитев
полном здравии по прекрасному белому свету. За это одно да будет благословен
объявленныйнамДеньБлагодарения!Есливытеперьпойдетесомной,
любезнейший,тоянакормлювастакимобедом,которыйприведетваше
физическое состояние в полное соответствие с состоянием вашего духа.
Все девять лет Старый Джентльмен произносил в этотторжественныйдень
одну и ту же фразу. Сами эти слова превратились уже втрадицию,почтикак
текст Декларации независимости. Раньше они всегда звучали дивноймузыкойв
ушах Стаффи Пита. Но сейчас взгляд его, обращенный наСтарогоДжентльмена,
был полон муки. Мелкий снег едва не вскипал, падая на его разгоряченный лоб.
А Старый Джентльмен поеживался от холода и поворачивался спиной к ветру.
Стаффи всегда удивляло, почему егоблагодетельпроизносилсвоюречь
грустным голосом. Он не знал, что в эту минутуСтарыйДжентльменособенно
жалел, что у него нет сына -сына,которыйбыприходилсюдапослеего
смерти, гордый и сильный, и говорил бы какому-нибудь последующему Стаффи: "В
память моего отца..." Вот тогда это была бы настоящая традиция!
Но у Старого Джентльмена не было родственников.Онснималкомнатыв
семейном пансионе, в ветхом каменном особняке на однойизтихихуличекк
востоку от Парка. Зимой он выращивал фуксии в теплицеразмеромсдорожный
сундук. Весной он участвовал в пасхальном шествии. Летом ой жил нафермев
горах Нью-Джерси и, сидя в плетеном кресле, мечталобабочкеornithoptera
amphrisius, которую он надеялся когда-нибудь найти. Осенью он угощалобедом
Стаффи. Таковы были дела и обязанности Старого Джентльмена.
Полминуты Стаффи Пит смотрел на него, беспомощный, размякший от жалости
к самому себе. Глаза Старого Джентльмена горели радостью жертвования.
С каждым годом лицо его становилосьвсеморщинистей,ноегочерный
галстук был завязан таким жеэлегантнымбантом,бельеегобылотакже
безукоризненно чисто и кончики седых усовтакжеизящноподвиты.Стаффи
издал звук, похожий на бульканье гороховой похлебки в кастрюле.Этотзвук,
всегда предшествовавший словам, Старый Джентльмен слышал уже в девятый раз и
был вправе принять его за обычную для Стаффи формулу согласия.
"Благодарю, сэр. Япойдусвами.Оченьвампризнателен.Яочень
голоден, сэр"
Прострация,вызваннаяпереполнениемжелудка,непомешалаСтаффи
осознать,чтоонявляетсяучастникомсозданиятрадиции.-ВДень
Благодарения его аппетит не принадлежал ему по священному праву обычая, если
непоофициальномусводузаконов,онпринадлежалдобромуСтарому
Джентльмену,которыйпервымсделалнанегозаявку.