– Привет, – бросил на Стрельникова мимолетный взгляд детина и снова повернулся к Рогову:
– А ты бы лучше своим делом занимался. А то нагнал народу, а сам – деру. Я там распорядился, чтобы пассажиров запускали. У тебя закурить найдется, а то ребята у меня все расстреляли?
Забрав всю пачку, которую протянул ему Рогов, омоновец полез во внутренний карман своей необъятной куртки и достал оттуда бумажный сверток, перемотанный бечевкой, из которого торчали разноцветные проводки. Стоявшие в дверях бойцы переглянулись и, с трудом сдерживая улыбки на своих круглых курносых физиономиях, как по команде уставились в потолок.
– Вот, – грохнув свертком о стол перед Роговым, сказал Першуткин. – Взрывотехник просил тебе передать. Три с половиной килограмма в кирпичевом эквиваленте. – Он размотал веревку и сорвал обертку. На столе появился сероватый силикатный кирпич, на боковой стороне которого красовалась сделанная черным маркером надпись: «Привет ментам!». – Это для твоего музея. Помни мою доброту!