Нодаже ион,вероятно,непредставлял,
насколько далеко зашло дело. А что домисс Алисон, тоона всегда последней
узнавала новости, да и тогда они ее интересовали меньше всех.
Всамый разгарэтогоброжения(которое, понеобъяснимымпричинам,
утихлотак же быстро, какивозникло)вближайшемк Дэррисдиру городке
СентБрайде, что на Свифте, происходили выборы; ожидались волнения, -- какого
рода, я позабыл, если когданибудь об этом и слышал. Поговаривали, что еще до
наступления ночи не обойдется без проломленных черепов и что шериф послал за
солдатами чутьлиневДэмфрис.Милорд считал, чтомистер Генри должен
непременноприсутствовать,идоказывал,чтоемунадопоявитьсяради
репутации семьи.
-- Не то пойдут разговоры, -- сказал он, -- что мы не верховодим у себя
же в округе.
--Ну,не мневерховодить в нашей округе,-- сказал мистер Генри, а
когдамилорд продолжал настаивать, добавил:--Ужеслиговоритьчистую
правду, я боюсь показаться при народе.
--Вы первый из Дэррисдиров говоритетакиеслова!-- крикнуламисс
Алисон.
-- Мыпоедемвсетрое, -- сказал милорд идействительно влез в свои
сапоги (впервые за четыре года;и покряхтел же ДжонПоль, натягиваяих на
милорда!).
МиссАлисоноблачиласьвамазонку,ивсевтроемонипоехалив
Сент-Брайд.
Улицыбыли полны всякого сбродасо всейокруги, и едва мистера Генри
приметили, как начался свист, и улюлюканье, и крики:"Иуда! ", "Агде брат
твой Джеме?", "Где его молодцы, которых тыпродал? ". Внего даже кинули
камень;нобольшинствоне поддержало этогоиз уважения к старому лорду и
мисс Алисон. Десять минут было достаточно, чтобы милорд убедился, что мистер
Генри былправ.Он не сказални слова, ноповернул коня ипоехал домой,
понуря голову.
Ни словане сказалаи мисс Алисон, но тем больше мыслей промелькнуло,
должно быть, в ее голове; и, должно быть, гордостьее была уязвлена, потому
что она была Дьюри до мозга костей; и, должно быть, сердце ее смягчилось при
виде того унижения, которому безвинноподвергся ее родич. В эту ночь она не
сомкнулаглаз.Я часто порицал миледи, нокогда я представляю эту ночь, я
готов простить ей все. Наутро она первым долгомспустилась вниз и подошла к
старому лорду.
-- Если Генри по-прежнему домогается меня, -- сказала она, --он может
получить меня.
А ему самому она сказала по-другому:
-- Яне приношувамлюбви,Генри, но,видит бог,всюжалость, на
которую я способна!
Первого июня 1748 года их обвенчали. А в декабре этого же года я слез с
лошади у дверейбольшогодома Дэррисдиром, и с тех дней я поведу рассказ о
событиях,которые развернулись у меняна глазах,сточностьюсвидетеля,
дающего показания в суде.
ГЛАВА ВТОРАЯ.