– Максим? Какие новости? – переспросил он. – Наргиз здесь. Нет, с ней все в порядке. Мы зря беспокоились. Она ездила в Питер. Зачем? Говорит, что соскучилась по Эрмитажу. Да, да, ты не ослышался. Подробности потом. Встретимся завтра. До свиданья.
Он вернул трубку на место, а потом, едва взглянув на нее, попрощался кивком головы. Наргиз не вышла его провожать и, только когда входная дверь захлопнулась, вышла в прихожую и повернула ключ в замке. Вернувшись в гостиную, она включила телевизор, но, когда через несколько минут поняла, что не слышит ничего из того, что говорят с голубого экрана, выдернула шнур из розетки.
Конечно, она должна была подумать о том, как Чингиз и Максим воспримут ее внезапное исчезновение. Ее сестра права: она осталась такой же импульсивной, какой была всегда. Поддалась первому побуждению – и укатила в Питер, даже не подумав поставить кого-нибудь в известность.
У нее остался неприятный осадок и от встречи с Чингизом в ресторане «Боярский», и от последнего разговора с Максимом, не говоря уже о том, как тяжело на нее подействовала смерть Нинель. Она хотела забыться, не думать о том, что произошло за последние дни и что ее ждет впереди. Может, этим и объясняется ее желание исчезнуть из Москвы, оказаться где-нибудь подальше от нее? Но что бы там ни было, сегодня она вела себя не лучшим образом, просто отвратительно. Она чувствовала себя виноватой и вместо того, чтобы извиниться, держала себя агрессивно. Чингизу было за что злиться на нее. Если она взялась за это расследование, то должна была довести его до конца, а не исчезать из города. Правда, она и мысли не допускала, что ее расследование приведет к чьей-то смерти. И потом – Чингиз первым нарушил их договор. Он не поверил в нее, усомнился в ее возможностях, в том, что она сможет найти второго осведомителя, и решил предпринять самостоятельные шаги.
Смягчающие обстоятельства, таким образом, у нее были, но на душе по-прежнему было муторно. Нет, ей лучше уехать. Это самое лучшее, что она может сделать в сложившейся ситуации и для Чингиза с Максимом, и для себя.
С этими же мыслями она проснулась на следующий день. Настроение было хуже некуда, хоть караул кричи. Она ходила из угла в угол маленькой комнаты, думая, думая. Ее мрачные мысли прервал телефонный звонок.
– Да? – выдохнула она в трубку.
– Здравствуй, Наргиз! Мы можем увидеться?
– Максим? Да, конечно. Где ты сейчас?
– Я возле станции метро «Чистые пруды». Тебя ждать?
– Да, я буду минут через сорок.
Наргиз немного опоздала. Максим терпеливо ждал ее возле телефонной будки прямо у выхода из метро. Заметив в толпе сходящих с эскалатора Наргиз, он пошел ей навстречу.
– Еще раз доброе утро. Мы давно не виделись. – Он мягко улыбнулся ей, взял под локоть и повел в сторону Чистых прудов. – Нам надо поговорить. Здесь неподалеку есть уютное кафе. Ты не против посидеть там?
– Конечно, нет.
Кафе действительно оказалось уютным. Много света, зелени, словно откуда-то сверху лилась тихая ненавязчивая музыка. Они заняли свободный столик у окна. Максим заказал две чашки крепкого кофе.
– Чингиз сказал, что ты была в Питере.
– Можно сказать, что я сбежала туда, – слабо улыбнулась она. – Питер лучше любого лекарства залечивает все раны.
– Мне знакомо это ощущение. – Он помолчал немного, а потом спросил: – Ты действительно собралась уезжать?
Наргиз кивнула.
– Поссорилась с Чингизом?
– Он сам сказал тебе об этом? – На этот раз Максим кивнул головой, а Наргиз угрюмо добавила: – Никогда не считала себя ни вздорной, ни склочной, ни скандальной, а в последнее время только и успеваю с кем-нибудь поругаться.
– Ты жалеешь о случившемся?
– Нет… Не знаю… Мне не нравится то, что я здесь делаю. Не нравится расследование, которое я провожу и которое приводит к трупам.
– К трупу, – поправил ее Максим.
– Впереди их может быть больше.
– Ты говоришь об этом так уверенно.
– Я и уверена в этом.
– И потому уезжаешь?
– И поэтому тоже.
– Я удивлен, что Чингиз тебя отпускает.
– Разве я не вольна поступить так, как того пожелаю?
– Конечно, вольна, но… – Максим замялся, не зная, продолжать или нет. Через некоторое время он с видимым усилием договорил: – Я еще не видел ни одной женщины, которая так заинтересовала бы Чингиза, как ты. У него серьезные намерения в отношении тебя.
Наргиз вспыхнула.
– Это он так разоткровенничался с тобой или ты сам догадался?
– Он говорил со мной о тебе, поделился своими планами на будущее…
– …в которых, как оказалось, я занимаю немало места.
Максим сделал вид, что не заметил ее сарказма.
– Да, он хочет жениться на тебе.
– Кажется, ему удалось и тебя убедить в этом.
Максим даже вздрогнул от удивления.
– Не хочешь же ты сказать, что он обманывает меня? Я не вижу для этого никаких оснований.
Наргиз догадывалась, почему Чингиз решил признаться другу в своих чувствах к ней. Он не мог не заметить, что они много времени стали проводить вместе. На его взгляд, слишком много. Как бы вдруг Максим не влюбился в нее! Чтобы пресечь саму возможность возникновения между ними каких-нибудь чувств, он и сказал Максиму о своих намерениях. Зная честность и благородство своего друга, он прекрасно понимал, что тот теперь ни за что не встанет на его пути. Максиму важнее счастье друга, чем собственное. И вот теперь он привел ее сюда, чтобы уговорить не ехать, остаться в Москве и помириться с Чингизом.
Наргиз не стала обо всем этом говорить Максиму, он все равно ей не поверит. Она лишь сказала:
– Чингиз из тех людей, которые ничего не станут делать просто так, без причины.
Не допив кофе, она поднялась.
– Я хочу уйти отсюда.
Он не стал настаивать на продолжении разговора, который не нравился ему так же, как и ей.
Когда «Мерседес» Максима остановился у здания банка, Наргиз не сдвинулась с места. Она поймала себя на мысли, что не хочет идти в банк. Может, на самом деле не идти туда, а просто попросить Максима вынести ее вещи? Она так и собиралась сделать, но вдруг подумала, что это даст друзьям повод заподозрить ее в трусости и малодушии. Ей этого не хотелось. Какая-то неприятная тяжесть сдавила грудь. Рядом сидел Максим и с напряженным вниманием следил за ней. Вздохнув глубоко, Наргиз выбралась из машины. Сделала шаг, другой, заметила на земле какой-то сверкающий предмет, нагнулась – и в это время за спиной раздался звон бьющегося стекла. Наргиз инстинктивно, еще не понимая, что случилось, растянулась на асфальте. Прижавшись всем телом к земле, она повернула голову в сторону Макса – как он? Тот стоял, недоуменно поглядывая то на нее, то на разбившееся вдребезги стекло «Мерседеса».
– Ложись! – крикнула она.
Раздался второй выстрел. Наргиз его не услышала – стреляли из винтовки с глушителем, она только увидела маленькую дырочку, образовавшуюся на дверце автомобиля. Максим, поняв, наконец, что происходит, рванулся к ней. Он накрыл ее своим телом, заслонив от возможных повторных выстрелов, но последовали ли новые выстрелы – было непонятно. Прохожие удивленно поглядывали на двух людей, растянувшихся на тротуаре. Те, кто понял, что стреляли, шарахались в сторону или бегом устремлялись прочь от опасности. Максиму удалось вынуть из внутреннего кармана пиджака мобильный телефон и позвонить.