Всё бы ничего, если бы новенький не стал замечать нечто неестественное в лице новой знакомой. Смеялась и смотрела на него Настя Дрёмова по-особенному, будто отношение к нему не заключалось в обыкновенной дружбе. Что-то другое скрывалось за её выражением лица, о чём иногда подумывал наш герой, глядя на неё, но тут же отбрасывал эти мысли, так как был совершенно уверен в нелепости этих странных догадок. Труфин не собирался ничего менять в своей жизни, просто дружил и общался с кем мог, так как с другими членами восьмого «А» делать подобное было довольно трудно. Кровь «Б»-шек ещё протестовала против новой буквы на обложках тетрадок. Он не спешил в налаживании отношений со сверстниками и считал, что со временем всё должно случиться само.
IV
Обыкновенно неожиданно в начале декабря проснулась настоящая снежная зима. Москва нырнула в море белой хрустящей ваты, город атаковали снеговики и снежные бабы, вооруженные мётлами и лопатами. Столицу начали бомбардировать снежками, а горки и пруды с детским смехом наполнились санками и ледянками, лыжами и коньками. Несмотря на холод, все радовались приходу хорошей зимней погоды, стремились выйти на воздух или хотя бы понаблюдать в окно за снежным гипнозом. По вине летящих хлопьев исчезли небоскрёбы, видны остались только невысокие кирпичные здания, в том числе и школа, в которую мы с Вами, дорогой читатель, неслучайно заглянули. Из бездонного небесного кувшина лилось на землю сказочное настроение и предвкушение волшебства.
В это утро снегопад подействовал на состояние нашего героя. Будильник не помог Коле оторваться ото сна, и, когда глаза с тяжестью открылись, школьник понял, что позавтракать уже не успеет. Надо было как можно скорее умываться, одеваться, собираться и убегать. Труфин сказал изумлённой и попытавшейся возразить что-то маме, что поест в школе, и, сделав глоток воды, помчался из квартиры вниз по лестнице, накидывая на плечи рюкзак и пытаясь отделаться от преследовавшего его сонливого состояния. Пришлось пробираться через сугробы, как великану в стране лилипутов, и внимательнее всматриваться под ноги, дабы не пробить заледеневшие лужи.
На урок удалось успеть, но беда дала о себе знать в конце первой половины занятия. В животе начался инструментальный ансамбль: загудел желудок, всё захрипело, заурчало, захрюкало громким прерывистым басом, заставив своего хозяина смутиться и скривить недовольную гримасу. Коля чувствовал наступающую боль и изредка поглядывал на часы над дверью. Минутные стрелки как будто не хотели сдвигаться с места. Казалось, что часы посмеивались над голодным восьмиклассником, дразня его быстрым движением секундной стрелки, но не торопясь что-либо менять. Минуты шли, но слишком долго и мучительно.
Изголодавшийся ученик без особого желания поздоровался после первого урока с Настей и Димой, побежал на первый этаж к кулеру, но, как всегда бывает в самый важный момент по всемирно известному закону подлости, стаканчиков на месте не оказалось, да и вода, похоже, испарилась. Впереди ждал ещё целый урок, на котором что-либо соображать и запоминать теперь не представлялось возможности. Пришлось ждать до следующей перемены, чтобы попасть на завтрак. На такого рода трапезы Коля не особо любил ходить в прошлой школе и также не хотел экспериментировать с новой, так как не считал подобную пищу ни полезной, ни вкусной. Конечно, учителя верно говорили, что в ней много витаминов (особенно они хвалили каши). Но расстраивало то, что уютного домашнего вкуса там не могло быть и подавно. По правде сказать, наш друг с подозрением относился к любому новому блюду, даже если все окружающие были от него в восторге. Но на этот раз перед ним стоял выбор: либо мучиться до обеда, либо перешагнуть через свои убеждения и хотя бы частично утолить голод.
Урок биологии добавил масла в огонь. А всё потому, что в восьмом классе сегодня проходили пищеварительную систему. Труфин и так не являлся знатоком и любителем внутренних органов человека – он предвидел, что ему снова будет неприятно сидеть на этом занятии и что оно, возможно, испортит ему аппетит. Но надежды не оправдались: живот начал пожирать своего хозяина изнутри, заслышав увлекательный рассказ о себе. «Желудочно-кишечный тракт издева-а-ается над тобой», – раздавался таинственный голос где-то под горлом. С каждым намёком на то, куда направляется еда после того или иного пищеварительного отдела, Коля сжимал зубы, жадно глотал слюну, пытался на что-нибудь отвлечься и судорожно посматривал на хитрые, всё ещё беззвучно смеющиеся над ним часы.
Наконец, прозвенел звонок надежды, и Коля Труфин помчался на первый этаж. Вслед за ним развязно спускались ещё несколько одноклассников. К Коле присоединился Дима, и они вместе встали в очередь за едой. Первый взял тарелку овсяной каши, второй же купил стакан чая; через секунду они уже сидели за столиком своего класса.
Труфин принялся жадно есть, не скрывая при этом брезгливости по отношению к собственному блюду, а Кротов с удивлённым лицом стал смотреть на него, медленно попивая чаёк. Утолив голод невкусной едой, Коля с облегчением вздохнул и, наконец, ответил на насмешливые вопросы друга о своём необычном поведении.
– Ой, надо же было ещё презентацию сделать по географии, – с сожалением вспомнил Коля, посмотрев на часы, и погрузился в размышления о способах спасения.
– Ну и что? Просто скажи, что забыл принести, оставил дома, – лениво, без сомнений и раздумий ответил Дима.
– Думаешь, пройдёт?
– А почему нет? Я всегда, когда забываю, так и говорю, и всё нормально в итоге. Расслабься!
– Ну, в принципе, да. Это вариант, – согласился Труфин и потихоньку успокоился.
Затем Коля почти улёгся головой на стол, подперев её руками, и начал надувать щёки в знак того, что каши очень даже хватило.
Вдруг выражение его лица стало не спеша изменяться: щёки сдувались, брови слегка хмурились, глаза щурились и глядели внимательнее в одну точку, а всё его лицо пыталось сосредоточиться на одной мысли, которая, видимо, была для Коли то ли непонятная, то ли слишком новая. Он стал чаще поправлять очки и сильнее жмурить глаза, стараясь, видимо, кого-то или что-то разглядеть.
– А теперь-то что с тобой? – засмеялся Кротов и начал щёлкать пальцами около его лица. – Эй! Алё!
– Чего? – как бы случайно спросил Коля, не сводя глаз с того, на чём или на ком уже сконцентрировал всё своё внимание.
– Ты где витаешь-то? Что случилось? – с равнодушным любопытством начал расспрашивать Дима.
– А, нет… Ничего, – улыбнувшись проговорил Коля, на миг опустив глаза, но тут же медленно переведя их куда-то в сторону, будто сопровождая кого-то. – Скажи, – начал он, как будто без причины, просто так, – а какой класс сидит вон за тем столом? – он с беззаботным видом указал туда, куда только что смотрел.
– Там? Да соседний. Восьмой «Б». А что?
– Да нет. Просто спросил, – улыбнулся Коля. – Я ж пока вообще никого здесь не знаю. Пойдём, что ли?
– Ну ладно… – пробормотал Дима, так и не догадавшись, в чём была истинная причина перемены в лице его нового друга.
Не мешало бы прояснить для читателя этот важный момент. Наш герой не просто задумался и не просто рассматривал весь соседний класс. Когда он опустил голову на руки, переваривая кашу, его взгляд случайно задел одного человека из очереди, которая выстроилась перед кухней. Это была незнакомая ему стройная девочка с длинными распущенными волосами, в красной клетчатой юбчонке и белой кофточке с завёрнутыми рукавами. Она болтала о чём-то со своими подружками, весело улыбаясь и следя за тем, когда ей принесут тарелку.