Вначале Ян бездумно отпихнул его небрежно.
Но селезень всё приставал, и не давал покоя,
Вначале он рукой отбиться от него пытался,
Но тот всё лез к нему, и чувства проявить старался,
И Яну надоел, он средство применил другое:
Хлестать в сердцах стал селезня, руками и ногами,
Так продолжалось долго и закончилось печально,
Любовник был убит, лежал с открытыми глазами,
Трагедия в сближении лежала изначально.
Ян тело рассмотрел, лежащее на водной глади,
Увидел стебелёк у хвостового оперенья,
Мясистый, из которого сочилось выделенье,
И оставляло след у лапок, неподвижных, сзади.
А местные все этот эпизод смешным считали,
Увидев Яна с женщиной, над ним все потешались,
Но этот случай тех лишь привлекал, как б ни смеялись,
С тех пор Ян Гую прозвище «Любовник уток» дали.
Дух каменной черепахи
(О чём не говорил Конфуций)
Студент жил в Уси, привлекательный и утончённый,
По имени Хуа. Он и семья свой дом имели
На берегу реки, где храм был, школа для учёных
Конфуцианцев, в их семье все знаньями владели.
У храма был большой мост, каменный. Все примечали
Его изысканность и красоту. А летом знойным
В тени его все путешественники отдыхали,
И сам Хуа там наслаждался досугом спокойным.
Раз вечером решил он возле храма прогуляться,
Вдруг девушку в соседнем переулке заприметил,
Стоявшую в дверях, чтобы луной полюбоваться,
Его взгляд заинтересованный её взгляд встретил.
Решил он с нею поболтать и оказать вниманье,
(Она приветливым его ведь взглядом одарила)
Направился к ней, видя то же самое желанье,
Но та, опомнившись. с улыбкой двери затворила.
Хуа запомнил дом, красавица где обитала,
А через день её увидел вновь на том же месте,
Она как будто бы его, там стоя, ожидала,
Сама сказала, что хотела бы побыть с ним вместе.
– «Но мой отец – смотритель школы, – так ему сказала, -
Ко мне нельзя. Мы можем только у тебя встречаться,
Сними мне комнату, где я б смогла тебе отдаться,
Давно ты нравишься мне, за тобой я наблюдала».
Ликующий Хуа слуге дал дома указанье,
Чтоб, приготовил комнату тот где-то в отдаленье
В их доме, а жене сказал, что у него желанье
Есть спать отдельно ночью от жары изнеможенья.
Той ночью ждал красавицу, сгораемый желаньем,
Когда пришла, то вёл к себе её он в предвкушенье
Утех любовных с ней, что превзошли все ожиданья.
С тех пор ночь каждую не прекращались посещенья.
Прошло шесть месяцев. Хуа вдруг стал худым и бледным,
Родители заметили здоровья ухудшенье,
За ним следили, чтоб понять причину истощенья,
И поняли, что встречи с девушкой для Хуа вредны,
Раз ночью в спальню, чтоб застать их вместе, к ним ворвались,
Но девушка исчезла вмиг, как будто испарилась,
Сын им признался, что их связь уже полгода длилась,
Родители, узнав подробности, разволновались.
Наутро, чтоб узнать о ней всё, школу посетили,
Но там не числился смотритель, дочь свою имевший,
О девушке никто не знал, кого бы не спросили,
И дом, где видел её сын, давно был уж сгоревший.
Когда родители узнали, то прониклись страхом
И поняли, что сын их с приведением общался,
Который в девушку-красавицу и превращался,
И приняли решенье обратиться в храм к монахам.
Все заговоры, талисманы бесполезны были,
Полученные от монахов, как и наставленья,
Красавица всё приходила, они вместе жили,
Ночами придавались страсти до изнеможенья.
Тогда родители студенту киновари дали,
Сказав: «Когда придёт, намажь ей где-нибудь на теле.
Чтоб проследили мы за ней и место увидали,
Куда она пойдет, и де живёт, на самом деле».
Когда пришла красавица, и вместе они спали,
Студент намазать волосы сумел ей незаметно,
Наутро же родители, следя за ней, узнали,
Что в храм Конфуция её следы вели приметно,
Но на пороге храма они будто обрывались,
Как видно, возле входа та девица исчезала,
Вдруг слышат, одна женщина там мальчика ругала
За то, что его брюки где-то в краске измарались.
– «Ты где играл»? – его спросила. Тот сказал со страха:
– «У стелы, той, что возле школы, мы там все играли,
Вблизи её стоит там каменная черепаха».
На ней и обнаружились следы той киновари.
Родители о ней начальству школы сообщили,
Оно поверило им сразу и пришло к решенью,
Разбить ту черепахи, и её расколотили,
А камни в реку сбросили, согласно их прошенью.
Когда останки черепахи молотом крошились,
То из камней кровь, киноварью брызгая, летела,
Среди обломков галька яйцевидная блестела,
После чего красавицы визиты прекратились.
Прошло полмесяца, красавица вновь появилась,
Пришла к Хуа в ту комнату, где раньше с ним встречалась,
И стала упрекать его за то, что настрадалась:
– «За что мне наказания? В чём я так провинились?
Скажи мне, я какое совершила преступленье,
Чтоб форму мою старую разрушили жестоко?
Я – не в обиде, важно лишь твоё выздоровленье.
Хотя родители и поступили со мной строго.
Но принесла с собой я из Страны Бессмертных травы,
Смотри, я для тебя их попросила в Царстве Вечном,
Нетленна красота где, где царят благие нравы,
Чтоб быстро выздоровел ты, мой милый друг, сердечный.
Ведь я тебя люблю, и буду проявлять заботу,
И с этих пор любовь нас связывает, неземная,
Твоя – я, для тебя любую сделаю работу,
А без тебя совсем немыслима мне жизнь иная».
И, несколько листков, она, ему дав, ароматных,
Заставила его съесть, чтоб поправилось здоровье,
Хуа их прожевал, во рту вкус ощутив приятный,
И вмиг как будто бы наполнился весь новой кровью,
В мгновенье ока выздоровев, силу ощущая,
Он чувствовал влеченье к ней, всё в нём восстановилось,
Слились они в экстазе вновь, друг друга обнимая,
И с этого момента связь любовная продлилась.
В ту ночь она сказал: «Я немного изменилась,
Ведь раньше я совсем другою формой обладала,
Жила недалеко и у тебя в гостях бывала,
Сейчас я не могу так. Вот бы я здесь поселилась» ?!
С тех пор она в доме родителей Хуа осталась,
Всё делала по дому, не пила только, не ела.
Её все видели, жена претензии имела,
А та в ответ на оскорбленья тихо улыбалась.
Жена всегда следила, чтоб муж с нею оставался,
Чтоб не делил ни с кем он ложе, у себя держала,
В него вцепившись крепко, но как только засыпала,
Муж шёл к любовнице, и с нею срасти предавался.
К тому же, после трав его здоровье укрепилось,
И никакая уж болезнь его не доставала,
А после страстной ночи его сила возрастала,
Такое состоянье дел их больше года длилась.
Хуа наткнулся как-то на даосского монаха
Тот осмотрел его и невзначай как бы заметил:
– «Вы одержимы чем-то между радостью и страхом,
Ваш ореол над головой то тёмен, а то светел.
Скажите мне, что радует вас, а что угнетает,
Откройтесь мне, иначе вы приблизитесь к кончине.
Печалитесь и радуетесь по какой причине?
Ведь то, что в вас внутри, по сути, вами управляет».
Студент всё рассказал ему, тот выслушал с вниманьем.
Даос же предложил ему вина в доме питейном,
А после разговора дал ему два заклинанья
Сказав ужу в конце беседы голосом елейным:
– «Повесьте заклинание одно на двери спальни,
Другое же повесьте над кроватью, где вы спите,
Но женщине об этом ничего не говорите,
А сами проведите ночь с женою в почивальне».
Судьба ваша ещё не решена, как я считаю,
В девятую луну я к вам приду домой для встречи,
Пока ж на рассудительность я вашу уповаю».
Сказав, он сразу же ушёл, взвалив мешок на плечи.
Шестой шёл месяц, и Хуа в тот день, домой вернувшись,
Повесил на местах, указанных, те заклинанья,
Когда их дева увидала, резко повернувшись,
Сказала, что не в силах удержать негодованье:
– «Опять вы стали холодны! Хотите всё ж расстаться
Со мной? Но заклинаньем вам пугать меня не нужно,
Зачем нам ссориться? Ведь жили мы всё время дружно,
Я помогала вам, хотите, без меня остаться»?
Хоть тоном вызывающим и резким говорила
И видно было, как с трудом себя сдержать старалась,
Но в его комнату с листками всё же не входила,
Потом, остыв немного, дева всё же рассмеялась: