Я кивнул головой и назвалимятой
самой киноактрисы, о которой невестина подружкаещераньшеупоминалав
связи с девятью хирургическими швами.
Миссис Силсберн удивленно посмотрела на меня:
- Разве она тоже участвовала в программе "Умный ребенок? "
- Ну как же. Два годаподряд. Господибоже, конечноучаствовала.
Только под настоящей своей фамилией. Шарлотта Мэйхью.
Теперь и лейтенант стоял позадименя. справа, итожесмотрелна
фотографию. Услыхав театральный псевдоним Шарлотты, он отошелоткнижной
полки - взглянуть на фотографию.
- Но я не знала, что она в детствевыступалапорадио! -сказала
миссис Силсберн. - Совершенно не знала! Неужели она и в детствебылатак
талантлива?
- Нет, она больше шалила. Но пела не хуже, чем сейчас. Ипотомона
удивительно умела подбадривать остальных. Обычно она сидела рядомсмоим
братом, с Симором, у столасмикрофонами, икактолькоейнравилась
какая-нибудь его реплика, она наступала ему на ногу. Вродекакпожимают
руку, только она пожимала ногу.
Во время этого краткого доклада я опирался на спинку стула, стоявшего
уписьменногостола. Ивдругмоирукисоскользнули-такиногда
соскальзывает локоть, опирающийся на стол или на стойку в баре. Япотерял
было равновесие, но сразу выпрямился, и ни миссис Силсберн, нилейтенант
ничего не заметили. Я сложил руки на груди.
- Случалось, что в те вечера, когда Симор был особенновформе, он
даже шелдомойприхрамывая. Честноеслово! ВедьШарлоттанепросто
пожимала его ногу, она наступала ему на пальцы изо всей силы. Аемухоть
бы что. Он любил, когдаемунаступалинаноги. Онлюбилшаловливых
девчонок.
- Ах, как интересно! - сказала миссис Силсберн. -Нояпонятияне
имела, что она тоже участвовала в радиопередачах.
- Это Симор ее втянул, - сказал я. - Она дочка остеопата, жили онив
нашем доме, на Риверсайд-Драйв. - Я снова оперся на спинкустулаивсей
тяжестью навалился на нее отчасти для сохранения равновесия, отчасти чтобы
принять позу старого мечтателя у садовой ограды. Звукмоегоголосабыл
удивительно приятен мне самому.
- Мы как-то играли в мячик... Вам интересно послушать?
- Да! - сказала миссис Силсберн.
- Как-то после школы мы с Симором бросали мяч об стенку дома, и вдруг
кто-то - потом оказалось, что это была Шарлотта, - сталкидатьвнасс
двенадцатого этажа мраморными шариками. Так мы и познакомились. На тойже
неделе мы привели ее на радио. Мы даже не знали, что она умеетпеть. Нам
простопонравилсяеепрекрасныйнью-йоркскийвыговор. Унеебыло
произношение обитателей Дикман-стрит.
Миссис Силсберн засмеялась тем музыкальнымсмехом, которыйнаповал
убивает любого чуткого рассказчика, и трезвого, как стеклышко, и не совсем
трезвого. Очевидно, она только и ждала, чтобы я кончил, - ей нетерпелось
задать лейтенанту мучивший ее вопрос.