— Скверная получилась история. вы будете недалеки от истины, если скажете, что вид ваших мук режет меня без ножа. Но боюсь, самое большее, что я могу вам предложить, это ежемесячные выплаты начиная через шесть недель от сегодняшнего дня.
— Мне от этого никакого проку.
— А мне и подавно, — честно признался Билл. — Это выпотрошит весь мой бюджет и сведет будущие затраты до нищенского уровня. Я теперь до самого Нового года не смогу прилично пообедать. Прощай, навек прощай… что, Дживс?
— Величье ваше, милорд. Такова судьба человека: сегодня он пускает нежные побеги надежды; завтра пышно расцветает румяными цветами почета; а на третий день настают жестокие заморозки, и в то время как он, добрая душа, ждет, что вот уже скоро созреют плоды его величия, они вымораживают самые его корни.
— Благодарю вас, Дживс.
— Не стоит благодарности, милорд.
Билл посмотрел на него и вздохнул:
— Вам, например, придется уйти, это во-первых. Я не смогу платить вам жалованье.
— Я буду рад служить вашему сиятельству без вознаграждения.
— Это чертовски благородно с вашей стороны, Дживс, я ваше предложение очень ценю. Более яркого проявления доброго феодального духа я в жизни не встречал. Но как, — горестно вопросил Билл, — я смогу обеспечить вас рыбой?
Капитан Биггар прервал этот обмен галантностями. Он некоторое время безмолвно злился — если слово «злился» приложимо к Белому Охотнику, у которого вот-вот выступит пена на губах, — но теперь высказался по поводу Дживсовой рыбы так резко, что слова замерли на устах Билла и он остался неподвижен и нем, с выпученными глазами, как будто совершенно неожиданно пораженный молнией:
— Вы должны вернуть мои деньги!
— Его сиятельство уже уведомил вас, что по причине его финансовой несостоятельности это невозможно.
— Пусть займет.
Билл обрел власть над своими голосовыми связками.
— У кого? — с раздражением поинтересовался он. — Вы говорите так, как будто занять деньги проще, чем с печки упасть.
— Его сиятельство имеет в виду, — уточнил Дживс, — что джентльмены в подавляющем большинстве проявляют склонность умывать руки, когда делается попытка получить у них денежную ссуду.
— Тем более если надо оторвать от себя такую немыслимо большую сумму, как три тысячи пять фунтов, два шиллинга и шесть пенсов.
— Вот именно, милорд. Когда речь идет о столь огромных цифрах, люди уподобляются глухому аспиду, который не слышит голоса укротителя, сколько тот его ни укрощай.
— Одним словом, среди моих знакомых не найдется ни одного возможного заимодавца, — заключил Билл. — Ничего не выйдет. Мне очень жаль.
У капитана Биггара из ноздрей начали вырываться языки пламени.
— Вам еще больше будет жаль, и я скажу вам когда, — прорычал он. -Когда вас с вашим расчудесным секретарем поставят за загородкой для подсудимых в уголовном суде и судья воззрится на вас сквозь свои бифокалы, а я буду сидеть в публике и строить вам рожи. Вот когда вам станет всерьез жаль… и еще потом, немного спустя, когда судья огласит приговор под одобрительные возгласы присяжных и вас отправят в места отдаленные отрабатывать свои два года или сколько там вам дадут, на каторжных работах.
У Билла сам собой открылся рот.
— Э нет, постойте-ка, — возразил он. — Вы не пойдете на такое… на такую… на что, Дживс?
— На такую крайнюю меру, милорд.
— Вы, конечно, не пойдете на такую крайнюю меру.
— Это вы так думаете.
— Никто не хочет неприятностей.