Однажды Филимонова потеряла пакет с вещами. Она вышла в фойе, бабушка стала ругать Филимонову, стыдить: как, мол, не стыдно родной бабушке грубить и от сериала отрывать:
− Не стыдно. Ты мне пакет не отдала.
− Что же ты обманываешь?! Ты вещи припрятала, чтобы на тренировку не идти.
− Да. Чтобы не идти, − психанула Филимонова и села рядом с бабушкой смотреть любимый сериал.
Филимонова вскоре перестала нервничать из-за пакета, и погрузилась в мир красивой жизни, где есть любовь, интриги, шикарные машины, кофе и услужливые бармены, в мир, где герои страдают, а некоторые даже погибают. Насте очень понравилось не ходить на тренировку и сидеть перед плазменным экраном своей мечты.
Вышла уборщица протирать полы, сказала мимоходом, тыкая шваброй под лавками:
− Белый пакет, на котором сидите, не его случайно ищете?
− Я села? – испугалась бабушка. – На что я села?! Я ни на что не садилась. Ой! – взвизгнула она и вскочила. Под бабушкой действительно лежал внучкин пакет с купальником, очками, полотенцем и шапочкой.
Люди в фойе начали обсуждать бабушку Филимоновой:
− Ну ладно она на шапочке сидела, ладно на полотенце, но, пардон, как же она сидела на очках для плавания и этого не заметила?
− Не знаю! – ничуть не смутившись ответила бабушка Филимоновой. − Я увлекаюсь звёздами, галактиками, будущим… ну и сериалом чуть-чуть! А тут – какой-то пакетик, какие-то очочки, разная ерунда, а Луна, между прочим, сегодня в третьем доме!
Филимонова, наблюдая, как выходят её согруппники после тренировки в фойе: красные, с белыми следами вокруг глаз от очков, пропахнувшие хлоркой, уставшие, измотанные, подумала, что в общем-то всё складывается совсем не плохо, и в общем-то хорошо бы почаще бабушка погружалась в галактики и улетала в лунные дома, почаще бы садилась на сумки – тогда треньки7 можно будет пропускать по уважительной причине – из-за невнимательности бабушки. «Ну хотя бы до апреля поменьше тренироваться, − размышляла Филимонова. − В апреле уж точно ОФП снова на улице будет. Опять можно в топике рассекать, бегать».
Совсем не ходить на тренировки получалось не часто, но иногда получалось. Филимонова начала смаковать эти дни без тренировок, она ходила по дому, просто ходила по комнате, смотрела в окно – высокий этаж делал Настю ближе к серому небу, до высоких этажей не доносился шум магистрали, только сирены «скорых» и нервные сигналы машин… Настя хотела насладиться каждой минутой свободы. Но бабушка вдруг стала возражать против «откровенных прогулов», хотя по осени сама уговаривала Настю прогулять. Но теперь бабушка втянулась, ей понравилось провожать Настю в бассейн, ей понравилось сидеть в фойе, общаться с уборщицей, слушать разговоры родителей и других бабушек, смотреть сериалы в компании. И когда Настя наотрез отказалась идти в бассейн (а Настя в плохом настроении была очень упорная!), бабушке надоело бороться с родной внучкой. Она стала искать работу настоящей дорогой няни и бегать по собеседованиям. Оказалось, что нужны рекомендации. И родители Насти написали своей же бабушке рекомендацию. А уборщица бассейна стащила у секретаря незаполненную справку-освобождение от школы для пловцов, выезжающих на соревнования, и сама вписала туда рекомендацию: мол, постоянно водит ребёнка в бассейн – печать и подпись директора спортшколы уже стояли.
Весной на итоговых соревнованиях Филимонова стала десятой, что было прекрасным результатом. Филимонова радовалась десятому месту, она наконец-то поняла, что другие о таком месте могут лишь мечтать. Целых три дня проходили соревнования. Сколько слёз наблюдала Филимонова в эти дни, сколько нервностей, истерик, ругани и недовольства. Филимонова не разминалась – зачем? Она прогуливалась по бортику, измеряя шагами периметр бассейна (по математике как раз прошли периметр), гордо встряхивала головой – волосы искрились, скользили по спине, как водная гладь бассейна. Настя − настоящая русалка. Зачем расстраиваться и рыдать? На соревнованиях просто здорово. Настя подружилась с девчонками из средней группы, они теперь целой компанией сидели, дожидаясь своих заплывов, Настя болтала с ними за жизнь. Знакомый с прошлых соревнований мальчик притащил Филимоновой целый мешок пирожков. Разделили по братски, то есть по-сестрински.
В конце мая Геннадий Леонидович подошёл к бабушке Филимоновой, загородил своею широкой спиной весь огромный плазменный экран и сказал:
− Или ходите, или уходите.
А бабушка ответила:
− Мы всегда ходим. И встаньте, пожалуйста, левее, то есть, правее. За вами сериал не видать.
− Настя приходит к концу сеанса! Весь месяц опаздывает!
− Не может быть. Мы вовремя приходим.
Геннадий Леонидовичу надоели эти пререкания, и он сказал:
− Я предупредил. Мне такое отношение не нужно.
После сеанса бабушка дождалась Кукубаеву. Но папа Кукубаевой увёл свою дочку, не разрешил отвечать на вопрос: опаздывает Настя или не опаздывает на сеанс. Но тут другая мама, отзывчивая и улыбчивая, председатель родительского комитета, сказала:
− Моя дочь всё время рассказывает, что Настя ваша отсиживается в раздевалке, сидит и музыку слушает.
Так Филимонову вывели на чистую воду.
На следующий учебный год бабушка устроилась работать няней в очень богатую семью, планеты, созвездия и гороскопы её стали интересовать намного меньше, а деньги намного больше. Бабушка и дома почти перестала бывать. Кому же теперь водить Настю в бассейн?
− Не волнуйся, − давала бабушка внучке инструкции по телефону. – Марс на центральной оси, Венера в пятикомнатной, звёзды говорят, что всё будет млечным путём.
Этой же осенью Кукубаева начала догонять Филимонову на тренировках. Папа Кукубаевой вдохновился, воодушевился и решил сделать благородный жест достойный джентльмена: водить на тренировку и подружку дочери.
В школе Филимонову знала вся началка. Худенький мальчик, которого маме никак не получалось откормить пирожками, учился в Настиной школе, но на класс ниже. Филимонова приветливо ему улыбалась. Она, несмотря на бешеную популярность, не зазнавалась, Настя со всеми здоровалась – на переменах только и успевала отвечать на приветствия. Худенький мальчик говорил:
− Ты так быстро плаваешь, но ленишься. Тебя уже Кукубаева доставать начала. Но я-то помню, как ты в том году гребла. Ты, Настя, лучше всех.
− Конечно я лучше всех, − загадочно улыбнулась Филимонова и откинула волосы. – А ты как дурак какой-то: в шапке на ОФП да ещё в жару.
− Эх, − разочарованно махнул костлявой ладонью мальчик. – Кто о чём, а ты всё о шапке.
Филимонова кривилась от возмущения. В этом глупом бассейне девочки не делают себе причёски, а мальчишки в жару натягивают на бошки шапки и капюшоны. Так ещё и ватки в уши вставляют, а заплывов дожидаются в тёплых костюмах и толстых старушечьих шерстяных носках. Больные все какие-то.
− Пирожки есть?
− Нет, − развёл руки-грабли мальчик и с безнадёжной грустью посмотрел на Настю. Он понял, что Настя в глубине души переживает из-за того, что на новогодних соревнованиях плыла неудачно. Мальчик её решил подбодрить, он сказал:
− Я видел, как ты плыла «сто-брасс». Очень здорово. Я бы так не смог.
− Ещё бы! – Настя взяла себя в руки и ослепительно улыбнулась.
Худенький мальчик, как мог, подбадривал Филимонову весь год, он говорил, чтобы она ни в коем случае не переживала, а продолжала тренироваться. Но по грустному неловкому лицу Филимоновой мальчик видел: она всё понимает и ей неприятен разговор, ей неприятен человек, который напоминает ей о проигрыше.
Весной Филимонова проигрывала уже всем в группе, и всё меньше появлялась на тренировках.