Непременно по нескольку раз они по очереди забирались Аху на руки и осторожно, пряча когти, как кошки, обнимали его шею, щекоча усами ухо.
Ах обязательно поглаживал щенячью спинку, а потом немножечко тискал, разминая лапки, бока, похлопывая по ножкам, и растирал тонкие, как лепестки, ушки, перебирая длинную шерсть. Массаж такой устраивал. Щенки млели. Иногда, если Аху приходилось делать что-то срочное, или Адам отвлекал его, щенок, принимая отсроченную ласку, съёживался в комочек и ворчал на низких тонах, когда Ах прижимал его к себе. Недовольство и любовь слышались Аху в этом ворчании.
Ах всегда долго переживал расставание с питомцами, но что делать, если у них находились новые друзья. И потом своя семья всё же лучше инкубатора, пусть и с папой во главе.
Аху иногда становилось стыдно, что торгует он щенками, но время проходило, и он успокаивался: в конце концов, щенки появлялись естественным путём, можно сказать, по любви, никто никого не принуждал к деторождению, ну так получалось, и всё!
Да и новые человеческие родители находились всё больше удачные, настоящие. Приезжая к Аху, они рассказывали ему, кто их рекомендует, и Ах всегда проверял эту информацию, а приехавшие оставались погостить на день, на два, и Аховы питомцы сами выбирали себе пап и мам, а то и братьев с сёстрами.
Сонный щенок был отправлен в клетку, и Ах смог наконец без помех обдумать новость, принесённую дедом.