– Нет, ты не понимаешь! – выдохнула я. – Это не она.
Звонок затих. Послышался звук поворачивающегося ключа. У Зои не могло быть ключа от квартиры.
– Вы тут уснули, что ли? – послышался голос Диминой мамы. – А? Трудно открыть дверь? У меня сумки в руках!
– Вера, – Дима смотрел на меня так, будто это я стояла перед ним с ножом для разделки мяса. – Это моя мама. Дай я пройду. Что с тобой?
Его голос пробился в мое сознание только с третьей попытки.
– Ау, есть кто дома? – судя по шагам, его мама стояла уже перед самой дверью.
Дима взял меня за руки.
– Ты чего-то боишься?
– Нет.
– Успокойся. Сядь, – он почти силой отодвинул меня от двери и усадил за стол.
Вошла его мама.
– Вы чего закрылись? Непотребностями занимаетесь? Уже?
Мы уставились на нее с одинаково ошарашенным видом.
– Все нормально?
– Все окей, – хором ответили мы.
Димина мама подозрительно взглянула на нас.
– Ты как-то неважно выглядишь, Вера. Тоже плохо себя чувствуешь?
– Нет, нет. Просто устала.
– За двадцать минут? – она подняла одну бровь, но допытываться не стала. – Ладно. Проголодаетесь, дайте знать.
– Спасибо.
Мы остались вдвоем. Прежде, чем Дима успел что-то спросить, я сказала:
– Я пойду.
Я хотела встать, но он надавил мне на плечи.
– Может, объяснишь, что происходит?
– Ничего.
– Я же вижу.
– Да ничего не происходит, правда. Пусти.
– Вера!
Я глубоко вздохнула. Не злиться, не злиться на него. Только не злиться.
Дима погладил меня по щеке.
– Что с тобой? Ты вся побледнела.
Вместо ответа я порывисто его обняла. Так крепко, что он пошатнулся. Потом погладил меня по спине, как ребенка.
– Ты чего? Ну… Скажи мне, наконец, что с тобой творится. Всё из-за того, что случилось с твоей теткой?
– Не совсем.
– Тебя кто-то обидел?
– Нет. Кто меня обидит с таким защитником, – я улыбнулась. – Все хорошо. Просто устала. Конец учебного года, экзамены…
– Ты со всем справишься, малышка, – пробормотал Дима, запуская пальцы мне в волосы и одним движением расплетая косу. – Ты же знаешь, я всегда рядом…
– Знаю. Полежи лучше, а то температура поднимется, – я почувствовала, как мне радуется его тело. Еще немного, и он уложит меня на свою узкую кровать.
– Рядом с тобой-то, конечно…
– Дима…
– Ммм?.. – он прижал меня к себе так крепко, что я ощутила мышцы под его футболкой.
– Тебе правда нужно полежать. Отдохни.
– Когда ты рядом, я иногда с ума схожу.
Он водил руками по моей спине, пробуждая ответное желание. Как бы я ни думала о Диме, мое тело так к нему привыкло, что отзывалось на малейшее прикосновение. Внезапно я почувствовала, что он скорее висит на мне, чем обнимает. Не знаю, чем Зоя отравила его, но это явно было что-то посерьезней просроченного творога.
Я поцеловала его в щеку.
– Тебе надо отдохнуть.
– Я не…
– Я приду завтра, ладно? Когда твоей мамы не будет дома.
Он сник, но возражать не стал. Слабость взяла свое, и он вернулся в кровать. Я поцеловала его на прощанье и ушла.
В воскресенье Диме стало лучше настолько, что он настойчиво приглашал меня остаться на ночь, но я так и не выбралась. Даже нашла подходящий предлог – в понедельник мне снова нужно было в школу, на этот раз на консультацию перед экзаменом. Там я и столкнулась с Зоей. Точнее, она сама подсела ко мне.
– Привет, – она казалась все той же миловидной и робкой хрупкой девочкой. Такая ни за что бы не порешила троих человек. Она и нож-то в руках не удержит.
– Привет.
Зоя приветливо улыбнулась. Кажется, она и впрямь мне симпатизировала.
– Как дела?
– Плохо, – откликнулась я, состроив грустную гримасу. – Ты же слышала: на днях умерла моя тетка. Говорят, будто она в припадке эпилепсии зарезала себя, – я внимательно следила за ее реакцией. Когда приходил Лестер, в классе ее не было. Значит, она должна была, мягко говоря, удивиться. Но удивленной Зоя не выглядела – скорее расстроенной.
– Ох… Верочка, мне так жаль, – она ласково дотронулась до моего плеча.
– Спасибо. Правда, не знаю, что мне теперь делать…
Я горестно вздохнула.
– Ты любила её? – тихо спросила Зоя.
Глаза её, и без того большие, казались необъятными озерами, полными сострадания и любви.
– Ты не представляешь, как! – я даже не заметила, что повторила излюбленную Димину фразу. Потом громко всхлипнула и сделала вид, что едва могу удержаться от рыданий.. – Мне так не хватает её! Кто бы это ни сделал, он должен ответить!
Я принялась рассказывать, как любила тетку, с удовольствием наблюдая, как Зоя бледнеет. Услышав, что мы с Ульяной вечерами напролет болтали по душам, она стала белее своей шифоновой блузки.
– Но, если не ошибаюсь, вы впервые увиделись после разлуки всего несколько дней назад, – возразил голос у меня за спиной.
Я подпрыгнула на стуле. За последней партой, прямо позади нас, сидел Лестер. Одет он был также, как в моем сне – в темно-синий бархатный сюртук с золотой вышивкой и белоснежную рубашку. Волосы забраны в низкий хвост. В глазах пляшут задорные искорки.
– Ты что здесь делаешь?
Я завертела головой по сторонам. Его кто-нибудь еще видит? Класс был почти пустой, звонок еще не прозвенел. Зоя смотрела прямо на него.
– Здравствуйте, – тихо поздоровалась она.
Ну слава Богу.
– Привет. Я следователь, – сказал Лестер, глядя ей в глаза. Потом повернулся ко мне. – Так ты говоришь, снова увиделась с теткой только накануне смерти?
– Ага. И теперь не могу простить себе, что не успела сказать, как ценю ее.
На его губах заиграла зловредная усмешка.
– Настолько ценишь, что ушла из дома, когда она приехала?
Зоя мелко задрожала, переводя взгляд с меня на своего хранителя. Интересно, она вообще его раньше видела?
– Я ушла прогуляться. Скажи… скажите, господин следователь, – поправилась я, всем видом показывая, что он такой же следователь, как я королева Великобритании, – а что, вы, собственно, здесь делаете?
– Видишь ли, я тоже ушел из дома. Прогуляться. По школе. Прогуляешься со мной?
Я посмотрела на Зою. Судя по виду, она была на грани обморока. Ладно, пусть разбирается с этим сама. Я вышла из класса вслед за Лестером.
– Сейчас прозвенит звонок.
– Не прозвенит, если мы не захотим, – он щелкнул пальцами, едва мы оказались в коридоре. – Или если я не захочу.
Он выжидательно уставился на меня, я на него. Мы стояли посреди пустого школьного коридора – в школе, кроме нашего класса, больше никого не было, – и ждали друг от друга неизвестно чего. Я нарушила тишину первой.
– Что тебе нужно?
– Думаю, ты хотела бы по крайней мере узнать номер моего мобильного.
– Да ладно. Ты за этим пришел?
– Строго говоря, я не приходил, а просто появился у тебя за спиной.
– Очень смешно.
– Так тебе нужен мой номер?
– А он у тебя есть?
– Почему бы и нет? Я же не доисторический человек, вполне могу нажать на кнопочки, чтобы связаться с людьми в любой точке земного шара.
– Мне не нужен твой мобильный. Если ты так беспокоишься о моих желаниях, пожалуй, есть одно – убери от меня Зою.
– По-моему, она тебе не мешает.
– Она мешает мне, – сдержанно возразила я, чувствуя, как от злости у меня начинает звенеть в ушах. – Позавчера она просто так отравила моего парня. А если в следующий раз она отравит моих родителей?
– Она связала тебя по рукам и ногам, – прошептал Лестер, будто сам себе не верил.
– Представь себе! Разве это не то, чего ты добивался? Ты должен быть очень доволен собой!
Он ухмыльнулся.
– Вполне.
– Я не понимаю! Неужели Богу так весело связывать зло и добро и смотреть, что из этого получится?
– Бога нет, – спокойно сказал Лестер. Его голос прозвучал слишком громко в пустом коридоре. – И никогда не было. Я долго живу – дольше, чем ты думаешь. И если я в чем-то и уверен, то только в одном – нет ни Бога, ни дьявола. Мы одни в этом мире.
Я вгляделась в его кукольное лицо. Кажется, последняя фраза причинила ему самую настоящую боль.
– Если нет ни Бога, ни дьявола, значит, и абсолютного зла тоже нет, и ты малость промахнулся со своей теорией.
– Думаешь, ты – абсолютное зло?
Опять эта игра «кто задаст больше вопросов за раз». Ладно, я почти научилась в нее играть.
– А разве не ты утверждал это пару дней назад?