– Семья Царевых, проживающая в этой квартире, нисколько не пострадала, – продолжал мужчина. – Мы также можем с уверенностью утверждать, что убийца, – слово больно резануло слух, – был знаком с жертвой. Иначе как объяснить, что она сама открыла ему дверь? И когда убийца несколько раз ударил Дымову ножом, она, судя по всему, не сопротивлялась. Дети – девочка восьми лет, мальчик семи и младенец – убиты также.
Я поняла, что прижимаю ладонь к губам. Первым желанием было бежать домой. Или хотя бы прочь из класса, дальше от десятков устремленных на меня глаз. Но стоило мне взглянуть на дверь, как до ушей донесся тихий щелчок – словно повернули ключ в замочной скважине. Кто-то запер нас снаружи? Что, черт бы все это побрал, происходит?
Я начала задыхаться, хотя окна были распахнуты настежь.
– …говорить о том, что мы знаем подозреваемых, не имеет смысла. Я могу прямо здесь и сейчас назвать виновных.
Я подняла глаза – мужчина стоял прямо передо мной. Когда он успел подойти?
– Вера Царева, если не ошибаюсь?
– Да.
– Ты виновна в смерти своей тети и племянников.
Я глубоко вздохнула. Это неправда. Не может быть правдой. Собрав все свое хладнокровие в кулак, я спросила так спокойно, как только могла:
– Почему вы так считаете?
Мужчина изящно пожал плечами.
– Потому что это так и есть?
– Это вопрос?
– А что, похоже?
Он улыбнулся, показав ровные белые зубы. Можно было подумать, я маньяк, за которым он гонялся лет двадцать и вот наконец настиг. Хотя из нас двоих на маньяка все больше походил он.
– Я никого не убивала.
– Хочешь обсудить это?
Класс вокруг меня словно замер – я даже не слышала ничьего дыханья. Все смотрели на нас немигающими мертвыми глазами. Чем бы это ни было, оно с каждой секундой все больше напоминало плохой ужастик.
– Где?
Он снова радостно пожал плечами.
– Да хоть в коридоре.
– Окей.
Я встала из-за парты и, с трудом переставляя ватные ноги, в гробовой тишине последовала за незнакомцем. Стоило ему остановиться перед дверью, как снова раздался щелчок, и дверь мягко отворилась. Сама.
Я шла за ним в каком-то оцепенении. Школьный коридор был пуст, двери в классы закрыты. Я подумала, может, пора прощаться с родными стенами? Что, если всех вывели, а меня прямо сейчас куда-то увезут? Тогда где группа захвата или хотя бы его напарник с наручниками и пистолетом?
Пока я размышляла, что из произошедшего вчера стоит рассказывать, а что нет, мужчина остановился в конце коридора и знаком пригласил меня в пустой класс. Я молча повиновалась.
Снова щелкнул замок, хотя я точно помнила, что дверь в этом классе неисправна. Ее даже не закрыть толком – не то, что запереть. Я прислонилась к стене.
– Вы не можете обвинить меня в убийстве.
Он чуть заметно склонил голову набок.
– Именно это я и собираюсь сделать.
– То, что я заходила домой сегодня утром, не значит, что я убила тетку.
Брови его насмешливо взметнулись. Он развел руками с изяществом, которому позавидовали бы многие женщины.
– Позволю себе заметить, я этого не говорил. Я сказал, что ты виновна в ее смерти.
– Тем, что оставила дверь открытой?
– Тем, что ненавидела Ульяну.
Мужчина повернулся ко мне. Нас разделяло полкласса, но от холода, которым от него веяло, кожа от шеи до кистей рук покрылась мурашками.
– Если это все, что вы можете мне предъявить, мы теряем время.
– Ну почему же. Мы знакомимся.
– И как вас зовут?
– Лестер. Для тебя, Вера, просто Лестер.
Его мечтательно-маниакальная улыбка начинала действовать мне на нервы. Хотелось обхватить себя за плечи, но я даже не скрестила рук.
– Если я сейчас с силой дерну дверь, она не откроется?
– Ты чрезвычайно догадлива.
Он плавно двинулся ко мне. Мне ничего не оставалось, кроме как рассматривать его, прямо и нагло, пока он с нескрываемым любопытством рассматривал меня. Почему у него белые волосы? Седые? И почему глаза с цепким взглядом такие странные, почти бесцветные?
Почему я виновна в смерти Ульяны?
– Почему я виновна в смерти Ульяны? – вслух произнесла я.
– Потому что это правда.
– Это не ответ.
Он сделал еще шаг. Я почувствовала, как леденеют ладони и кровь медленно отливает от лица.
– В тебе скрыто больше, чем ты думаешь.
Я выдохнула.
– И это все?
– А этого мало?
– Этого недостаточно, чтобы обвинить меня перед всем классом и притащить сюда.
– А по-моему…
– Откройте дверь.
– Разве она заперта?
– Откройте. Дверь, – тихо повторила я.
Он поднял руки, словно сдавался.
– Хорошо. Я объясню тебе так, чтобы было понятно. Начну… с чего бы начать? Вот возьмем вчерашний вечер – с него же все началось? Ты встретила Зою, передала ей часть своей энергии. Да-да, это возможно, ты и сама прекрасно знаешь. Ты поделилась энергией, а заодно неистовым желанием уничтожить тетку вместе с детишками. Зоя впитала твое настроение, она, знаешь ли, очень восприимчивая девочка. Промаялась до утра, бедняжка, но так и не смогла совладать с собой и отправилась к тебе, даже толком не зная, зачем. И подумать только! Дверь в квартиру оказалась не заперта. Даже толком не закрыта. И, как назло, Ульяна с детьми были дома, но ничего не услышали – крепко спали после того, как проводили твоих маму и папу на работу. Представь, – он махнул рукой куда-то в сторону, точно на стене показывали фильм, – Зоя вошла и увидела спящую Ульяну. И вчерашнее желание причинить боль этой женщине – твое желание, между прочим, – овладело ей. Думаю, Ульяна так и не проснулась. Разве что дети… но что могут дети, когда перед ними человек с ножом и четкой целью их прикончить. Младенчик, наверное, орал… Мда. У вас вся гостиная в крови, – закончил он будничным тоном.
Я медленно сползла по стене вниз. Откинула голову и стала смеяться. Я хохотала в голос. О Господи Боже мой. Не меня надо забрать, а этого сумасшедшего – причем прямиком в психушку.
Лестер молчал. В лице его не отражалось ничего – он терпеливо ждал, пока мой истеричный смех утихнет.
– Ты связана с Зоей.
– С чего бы?
– Ты имела несчастье испортить свою душу до такой степени, что не способна жить в гармонии с миром.
– И поэтому можно считать меня сумасшедшей? – я все-таки обхватила себя руками. Может, он все это выдумал, а Ульяна как ни в чем не бывало прямо сейчас хозяйничает у нас дома?
– Я не считаю тебя сумасшедшей.
– Вы считаете, что я могла бы поверить в эту чушь?
– А ты не веришь?
– А вам не надоело отвечать вопросом на вопрос?
Он проигнорировал мой язвительный тон.
– Так было с начала времен. Чтобы худшие из людей не смогли принести слишком много боли другим. Стоит тебе обратить свою злость против кого-то, этот человек будет страдать.
Я медленно поднялась. Страх постепенно улетучивался. Хотелось двух вещей: избавиться от его общества и как можно скорее попасть домой.
– Это несерьезно. Это просто смешно.
Он с невозмутимым видом кивнул в сторону двери.
– Сейчас прямо за дверью стоит Зоя. Она борется с невыносимым желанием убить меня: я тебе, мягко говоря, не нравлюсь. Но она не сделает этого. Знаешь, почему?
Дистанция между нами резко сократилась. Я не заметила, как он оказался на расстоянии короткого выдоха. Успела только подумать: этот человек намного опаснее Зои с ножом в руках.
– Потому что я здесь, чтобы защищать ее, – сказал Лестер. – Но подчиняется она тебе. Ты разрываешь её.
– И мне стоит поверить в эту сказку?
– Ты уже в нее веришь.
Мы стояли там, уставившись друг на друга. Я разглядывала крошечные льдинки в его глазах. Он тоже во мне что-то очень внимательно разглядывал, точно искал подтверждения своей теории.
– Хорошо. Я верю.
– Правда? – Лестер выглядел удивленным.
– Вы бы не привели меня сюда, если бы думали, что я не поверю.
– Можешь обращаться ко мне на «ты».
Я спросила, не отрывая взгляда от его глаз:
– А кто ты?
Лестер улыбнулся так обаятельно, что у меня на секунду перехватило дыхание.
– Кто захочешь. Если только ты мне веришь.
– Я же сказала, что верю. В то, что дверь закрывается сама, хотя в ней даже нет замка. Или что есть тот, кто за меня прикончит любого, кто мне не нравится. Окей. Пусть так.