Разве я не прав, считая это заговором?
-- Да, похоже на то, -- сказал я.
-- И я вамсейчас же этодокажу, -- заявил стряпчий.--Уних есть
право держать Джемса в тюрьме, но они не могут запретить мне видеться с ним.
У них нет права держать в тюрьме свидетелей, но смогу ли я увидеться с этими
людьми,которыедолжныбылибыразгуливатьнасвободе,каксам
лорд-секретарь? Вот, читайте:"Что касаетсяостального, толорд-секретарь
отказывается давать какие-либоприказаниясмотрителямтюрьмы, которыене
были замеченыни вкакихнарушенияхдолгасвоейслужбы".Нивкаких
нарушениях!Господи!Апарламентский акттысячасемисотого года? Мистер
Бэлфур, у меня разрывается сердце, вереск моей страны пылает в моей груди!
--Впереводенапростой язык,--сказал я,-- этозначит,что
свидетели останутся в тюрьме и вы их не увидите?
-- И я их не увижу до Инверэри, где состоится суд! -- воскликнул он. --
А там услышу,какПрестонгрэнджраспространяетсяоб"ответственностии
душевныхтревогах,связанныхсегодолжностью",ио"необычайно
благоприятных условиях, созданных длязащитников"!Нояихобведувокруг
пальца, мистер Дэвид!Я задумалперехватитьсвидетелей надороге, ивот
увидите,я выжму хоть каплюсправедливостииз тогосолдата--"полного
невежды в законах", который будет сопровождать узников.
Такислучилось: мистерСтюарт впервые увиделсясосвидетелямина
дороге близ Тиндрама благодаря попустительству офицера.
-- В этом деле меня уже ничто не удивит, -- заметил я.
--Нет, пока я жив, я васеще удивлю! -- воскликнул стряпчий. -- Вот,
видите? -- Он показал мне еще не просохший, только что вышедший из печатного
станка оттиск. -- Этообвинительный акт:смотрите,вот имя Престонгрэнджа
под списком свидетелей, в котором я что-то не вижу никакого Бэлфура. Но не в
том дело. Как вы думаете, на чьи деньги печаталась эта бумага?
-- Должно быть, короля Георга, -- сказал я.
-- Представьте себе, на мои! То есть они ее печатали сами для себя: для
Грантов,Эрскинови того полунощного вора,СаймонаФрэзера. Но мог лия
надеяться, что получукопию? Нет,мне полагалось вести защиту вслепую, мне
полагалось услышать обвинительный акт впервые на суде, вместе с присяжными.
-- Но ведь это не по закону? -- спросил я.
-- Да как вам сказать, -- ответил он. -- Это столь естественная и -- до
этого небывалого дела -- неизменно оказываемаяуслуга,чтозаконее даже
никогда не рассматривал. А теперь преклонитесь перед рукой провидения! Некий
незнакомецвходитвпечатню Флеминга,замечает наполу какой-то оттиск,
подбирает и приносит его ко мне. И что же? Это оказался обвинительный акт! Я
снова отдал его напечатать -- за счет защиты: sumptibus moesti rei.Слыхано
ли что-либо подобное? И вот он --читайте, кто хочет, великая тайна ужени
длякого не тайна.