Помнится,я
почувствовалнестерпимуюжаждуинапилсяизколодцасвятой Маргариты,
стоявшего у дороги. Вода показалась мне необычайно вкусной.
Сговариваясьна ходу о подробностяхпредстоящего намобъяснения,мы
прошли мимо церкви, поднялись до Кэнонгейт ипо Низербауподошлипрямок
дому Престонгрэнджа. Лакейсказал,что его светлость дома, но занимается с
другими джентльменами каким-то секретным делом и приказал его не беспокоить.
--Моедело займетвсего три минуты,и откладыватьего нельзя,--
сказал я.-- Передайте ему, что оно вовсе несекретно,и я даже радбуду
присутствию свидетелей.
Лакей неохотно отправился докладывать, а мы осмелились пройтивслед за
ним в переднюю, куда из соседней комнаты доносились приглушенные голоса. Как
оказалось,тамустола собрались трое --Престонгрэндж,Саймон Фрэзер и
мистер Эрскин,пертский шериф; они как раз обсуждалиэпинское дело ибыли
очень недовольны моим вторжением, однако решили принять меня.
-- А, мистер Бэлфур, что вас заставило вернутьсясюда? И кого это вы с
собой привели? -- спросил Престонгрэндж.
Фрэзер тем временем молчал, уставясь в стол.
--Этот человек пришел, чтобы дать свидетельство в мою пользу, милорд,
и мне кажется,вамнеобходимо его выслушать, -- ответил яи повернулсяк
Дункансби.
-- Могу сказать одно, -- произнес лейтенант. --Мыс Пэлфуром сегодня
обнажили шпаги у Охотничьего болота, очем я ошень теперь сожалею, и он вел
себя, как настоящий шентльмен. И я очень уважаю Пэлфура, -- добавил он.
-- Благодарю за честные слова, -- сказал я.
Затем,какмыусловились,Дункансби сделал общий поклон ивышел из
комнаты.
-- Но ради бога, при чем тут я? -- сказал Престонгрэндж.
-- Этоя объясню вам в двух словах, милорд, --ответил я. -- Я привел
этого джентльмена, офицера армии его величества, чтобы он при вас подтвердил
свое мнениеобомне. Теперь, мнекажется, честьмояудостоверена,и до
известного срока -- ваша светлость знает, до какого, -- бесполезно подсылать
ко мнедругихофицеров. Я несогласенпробиватьсебе путьсквозьвесь
гарнизон замка.
На лбу Престонгрэнджа вздулись жилы, глаза его загорелись яростью.
--Честноеслово, сам дьявол натравляет наменя этогомальчишку! --
закричал он и вбешенстве повернулся к своемусоседу. --Это ваша работа,
Саймон, -- сказал он. -- Я вижу, что вы к этому приложили руку, ипозвольте
вам сказать,что явами возмущен!Договориться об одном способе итайком
применятьдругой -- это нечестно!Вы поступили сомнойнечестно. Как! Вы
допустили, чтобы я послал туда этого мальчишкусмоимидочерями! И только
потому,что яобмолвился при вас... Фу,сэр, не вовлекайте другихв ваши
козни!
Саймон мертвенно побледнел.
--Ябольшенежелаю, чтобы вы игерцог перебрасывалисьмною, как
мячом! -- воскликнул он.