-- Я не собирался расставлять вам ловушку.
-- Я в этом уверен, -- сказал я.
-- Дайте подумать, -- продолжал он. -- Завтра воскресенье. Приходите ко
мне в понедельник утром, в восемь часов, а до этого обещайте молчать.
-- Охотно обещаю, милорд. А о том, что я от вас слышал, обещаю молчать,
пока богу будет угодно продлевать ваши дни.
-- Заметьте, -- сказал он затем, -- что я не прибегаю к угрозам.
-- Это еще раз доказывает благородство вашей светлости.Но все же я не
настолько туп, чтобы не понять смысла не высказанных вами угроз.
--Ну, спокойной ночи,-- сказалГенеральный прокурор. --Желаю вам
хорошо выспаться. Мне, к сожалению, это вряд ли удастся.
Он вздохнул и, взяв свечу, проводил меня до входной двери.
ГЛАВА V. В ДОМЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОКУРОРА
Наследующийдень,ввоскресенье,двадцатьседьмого августа,мне
удалосьнаконецосуществить свое давнеежелание --послушатьзнаменитых
эдинбургских проповедников, о которых я знал по рассказам мистера Кемпбелла.
Но увы! Стемжеуспехом ямог бы слушать в Эссендине почтенного мистера
Кемпбелла.Сумбурныемысли, беспрестанновертевшиеся вокругразговорас
Престонгрэнджем,недавали мнесосредоточиться,ияне столькослушал
поучения проповедников, сколько разглядывалпереполненныенародомцеркви;
мнеказалось,чтовсеэтопохоженатеатрили(соответственно моему
тогдашнемунастроению)насудебноезаседание.Этоощущениеособенно
преследовало меня вЗападнойцерквисее трехъярусными галереями, куда я
пошел в тщетной надежде встретить мисс Драммонд.
Впонедельникявпервые в жизни воспользовался услугами цирюльника и
остался очень доволен. Затем я пошел к Генеральному прокурору и снова увидел
уегодверей красныемундиры солдат,яркимпятномвыделявшиеся на фоне
мрачных домов. Я огляделся, ища глазами юнуюледи и ее слуг, но их здесь не
было.Однако, когдаменяпровели вкабинетик или приемную, где япровел
томительные часы ожидания в субботу, я тотчасзаметил в углу высокую фигуру
ДжемсаМора. Его, казалось, терзала мучительная тревога,рукииноги его
судорожноподергивались,а глазабеспрерывнобегали постенам небольшой
комнатки; явспомнилоегоотчаянномположениии почувствовалкнему
жалость. Должно быть,отчасти эта жалость, отчасти сильный интерес, который
вызывала во мне его дочь, побудили меня поздороваться с ним.
-- Позвольте пожелать вам доброго утра, сэр, -- сказал я.
-- И вам того же, сэр, -- ответил он.
-- Вы ждете Престонгрэнджа? -- спросил я.
-- Да,сэр,идайбог,чтобы ваш разговорс этим джентльменом был
приятнее, чем мой.
-- Надеюсь, что ваша беседа, во всяком случае, будет недолгой,так как
вас, очевидно, примут первым.
--Меня нынчепринимают последним, --сказалон, вздернувплечии
разводя руками.